Костёр для «короля» Стармера: в Эденбридже премьера сожгли по канонам Гая Фокса
10.11.2025 21:51:08
Рассвет окрасил воды Синопской бухты в тревожный багрянец. Туман еще не рассеялся окончательно, когда вице-адмирал Павел Степанович Нахимов поднялся на капитанский мостик флагманского линкора «Императрица Мария». Его высокая фигура в золотых эполетах выделялась на фоне серого неба. Впереди — шестнадцать турецких кораблей под защитой шести береговых батарей. Математика боя была безжалостна: русских меньше, позиция врага сильнее, маневр почти невозможен.
«Близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика», — написал он в приказе. Эти слова стали эпитафией турецкому флоту.
Когда через четыре часа дым рассеялся над бухтой, пятнадцать вражеских кораблей пылали или лежали на дне. Спастись смог лишь быстроходный пароход «Таиф», унесший в Стамбул весть о катастрофе. Император Николай I назовет Нахимова лучшим адмиралом за всю историю России. Но для самого флотоводца эта победа станет началом испытаний, которые завершатся лишь на брустверах Малахова кургана.
5 июля 1802 года в сельце Городок Вяземского уезда Смоленской губернии родился мальчик, которому суждено было навеки вписать свое имя в анналы русского флота. Павел был пятым сыном в небогатой дворянской семье отставного секунд-майора Степана Михайловича Нахимова, чьи предки происходили из Малороссии.
Семья была морской. Все братья Нахимовы станут офицерами флота — словно само море звало их к себе через столетия, несмотря на то, что родились они вдали от побережья. В тринадцать лет Павел поступил в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, где его сразу отметили преподаватели: мальчик был молчалив, сосредоточен и обладал той редкой чертой, которую невозможно воспитать — абсолютным спокойствием в момент опасности.
В 1822 году девятнадцатилетний мичман Нахимов отправился в кругосветное плавание на фрегате «Крейсер» под командованием будущего великого флотоводца Михаила Петровича Лазарева. Три года в океанах стали для Павла университетом жизни. Он видел тропические шторма и полярные льды, учился навигации по звездам и понимал, что настоящий моряк должен знать море так же хорошо, как крестьянин знает свою пашню.
Лазарев заметил молодого офицера. «Этот молчаливый юноша обладает железной волей и холодным рассудком в бою», — написал он в рапорте. Эти слова окажутся пророческими.
20 октября 1827 года у греческих берегов разыгралась битва, которая изменит судьбу не только молодого капитан-лейтенанта Нахимова, но и всего Средиземноморья. Русско-англо-французская эскадра вошла в Наваринскую бухту, где стоял турецко-египетский флот — более шестидесяти кораблей против двадцати шести союзных судов.
Нахимов командовал батареей на баке линейного корабля «Азов» под флагом адмирала Гейдена. Корабль оказался в самой гуще сражения. Турецкие ядра сыпались градом, рвали паруса, крушили палубу. Из тридцати четырех подчиненных Нахимова шестеро были убиты, семнадцать ранены. Сам он по счастливой случайности остался невредим, хотя смерть проходила мимо на расстоянии вытянутой руки.
Когда дым рассеялся, «Азов» потопил пять вражеских кораблей и два фрегата — более чем какой-либо другой корабль в сражении. За это судно получило редчайшую награду — кормовой Георгиевский флаг. Сам Нахимов был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и произведен в капитан-лейтенанты.
Но главным наследием Наварина стал не орден, а урок: в бою важна не численность, а решительность и точность огня на близком расстоянии.
В 1834 году по особому ходатайству Лазарева Нахимов был переведен на Черноморский флот. Здесь, под крымским солнцем, раскрылся его истинный характер — характер не просто флотоводца, но воспитателя и, если угодно, философа моря.
Его назначили командиром линейного корабля «Силистрия». За два года служба на корабле была организована так, что «Силистрия» стала эталоном для всего флота. Нахимов ввел правило: каждый матрос должен понимать, зачем выполняет ту или иную команду. Он не признавал бессмысленной муштры, считая, что настоящая дисциплина рождается из понимания, а не из страха.
«Из двух зол я всегда выбираю меньшее — жалею людей», — говорил он. Ночами адмирал обходил корабль, проверяя условия быта матросов. Если находил недостатки, виноватым назначал не матросов, а офицеров. Для команды самым страшным наказанием было увидеть разочарование в глазах Павла Степановича.
Матросы прозвали его просто — «дядя». Некоторые даже переиначивали фамилию в «Нахименко бесшабашный». Это прозвище говорило больше, чем любые награды: моряки видели в нем не грозного начальника, а старшего товарища, готового первым войти в огонь.
В 1845 году Нахимов получил звание контр-адмирала, в 1852-м — вице-адмирала и назначение начальником 5-й флотской дивизии. Половина боевого состава Черноморского флота оказалась под его командованием.
Октябрь 1853 года. Крымская война началась. Турция, поддерживаемая западными державами, бросила вызов России. Нахимов вывел эскадру в крейсерство — искать врага у анатолийских берегов.
8 ноября его корабли обнаружили вражескую эскадру в Синопской бухте. Ситуация была тактически почти безнадежна: турецкие суда стояли под защитой береговых батарей, их было больше, а позиция позволяла вести массированный огонь на подходе. Но Нахимов не колебался. Он знал: упустишь врага сейчас — потом будет поздно.
Три русских корабля — «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав» — заблокировали бухту. В истории мирового флота не было прецедента, чтобы три судна держали в блокаде шестнадцать вражеских кораблей под защитой береговых укреплений. Моряки были готовы вступить в бой немедленно, если турки попытаются прорваться.
16 ноября к отряду Нахимова присоединилась эскадра контр-адмирала Новосильского. Теперь силы были равнее, но позиция турок оставалась сильной.
18 ноября в половине двенадцатого началась атака. Две русские колонны ворвались в бухту под косым дождем, который скрыл их приближение. Нахимов на «Императрице Марии» повел правую колонну, Новосильский на «Париже» — левую.
В 12:30 турецкий флагман «Ауни-Аллах» открыл огонь. Началось четырехчасовое побоище. Русские корабли шли почти вплотную к противнику, ведя огонь на пистолетном расстоянии. «Императрица Мария» подожгла флагман и фрегат «Фазли-Аллах», оба выбросились на берег объятые пламенем. Линкор «Париж» под командованием капитана 1 ранга Владимира Истомина взорвал корвет «Гюли-Сефид» и подбил еще два фрегата.
К четырем часам пополудни пятнадцать турецких кораблей из шестнадцати были уничтожены. Береговые батареи замолчали. Спасся лишь быстроходный пароход «Таиф», унесший весть о катастрофе.
Но Нахимов не радовался. Он понимал: эта победа обернется для России большими проблемами. Англия и Франция искали повод для вступления в войну — и Синоп дал им этот повод.
Весной 1854 года союзники Турции — Англия, Франция и Сардиния — объявили войну России. В сентябре их объединенная армия высадилась в Крыму. После поражения при Альме Севастополь оказался отрезанным с суши.
Черноморскую эскадру было решено затопить у входа в бухту — семь кораблей легли на дно, преградив путь вражескому флоту. Для моряков это было как хоронить живьем своих детей. Но стратегически решение было единственно верным.
Оборону возглавили три адмирала: Владимир Корнилов — общее руководство, Павел Нахимов — командование эскадрой и Южной стороной, Владимир Истомин — оборона Малахова кургана. Инженерное обеспечение взял на себя полковник Эдуард Тотлебен.
13 сентября в Севастополе было объявлено осадное положение. Началась оборона, которой суждено было длиться 349 дней.
5 октября противник начал первую бомбардировку — с суши и с моря одновременно. Земля содрогалась от разрывов. В этот день на Малаховом кургане погиб Корнилов, осматривая укрепления. Ядро оторвало ему ногу. «Отстаивайте же Севастополь!» — были его последние слова.
Вся тяжесть обороны легла на плечи Нахимова. Днем и ночью его можно было встретить на бастионах. Он ходил по траншеям, говорил с матросами и солдатами, подбадривал простыми словами. Его приказы были проникнуты заботой о людях и напоминали суворовские наказы: «Прошу внушить, что жизнь каждого принадлежит Отечеству и что не удальство, а только истинная храбрость принесет ему пользу».
7 марта 1855 года на Камчатском люнете погиб контр-адмирал Истомин — вражеское ядро поразило его в голову. Третий из великих адмиралов ушел, оставив Нахимова одного держать оборону.
В феврале 1855 года Павел Степанович был официально назначен командиром Севастопольского порта и военным губернатором. 27 марта его произвели в полные адмиралы. Но радости в этом не было — город умирал под бесконечными бомбардировками.
28 июня 1855 года выдался обычным для осажденного Севастополя днем. Грохот орудий, дым пожаров, крики раненых. Нахимов, как всегда, объезжал верхом оборонительные линии в сопровождении двух адъютантов.
К вечеру он прибыл на Малахов курган — ключевую точку обороны. Поднялся на гласис — земляной вал перед укреплением — и достал подзорную трубу, чтобы осмотреть французские позиции. Высокая фигура в золотых адмиральских эполетах на фоне вечернего неба была идеальной мишенью.
Первая пуля ударила в мешок с землей у самого локтя адмирала. «Они сегодня довольно метко стреляют», — спокойно заметил Нахимов. В следующую секунду грянул второй выстрел.
Адмирал упал без единого стона. Пуля вошла в левый висок и вышла из затылка. Его отнесли в штаб, но было ясно — рана смертельна. Два дня Павел Степанович провел без сознания. 30 июня 1855 года, в восемь часов утра, его сердце остановилось.
В этот день скорбел весь Севастополь. Очевидец писал, что не было в городе человека, который с радостью не отдал бы свою жизнь за жизнь адмирала.
Некоторые современники шептались: разве мог опытный флотоводец так неосторожно выставить себя под огонь? Полковник Васильчиков записал: «Павел Степанович пережить падение Севастополя не желал». Может быть, в этом и была правда — адмирал видел, что город обречен, и сознательно принял пулю врага, чтобы не видеть капитуляции.
1 июля его похоронили в адмиралтейской усыпальнице Владимирского собора — рядом с учителем Лазаревым и боевыми товарищами Корниловым и Истоминым. Над гробом опустили три адмиральских флага, один из них — с флагманского корабля «Императрица Мария», который сражался при Синопе.
Смерть Нахимова стала началом конца. 27 августа французы захватили Малахов курган после шестой, самой ужасающей бомбардировки. Вечером того же дня русские войска по понтонному мосту отошли на Северную сторону, оставив противнику одни развалины.
349 дней обороны закончились. Но Севастополь не был побежден — он был оставлен, когда удерживать его стало невозможно.
Имя Нахимова навсегда осталось в истории России. В 1898 году, к 45-летию Синопского сражения, в Севастополе был установлен памятник адмиралу (демонтирован в 1928-м, воссоздан в 1959-м). В 1943 году, в разгар Великой Отечественной войны, были созданы нахимовские военно-морские училища для подготовки будущих офицеров флота. В 1944-м учредили орден и медаль Нахимова.
Десятки городов назвали улицы его именем. Корабли русского и советского флота с гордостью носили имя «Адмирал Нахимов». Его именем назван мыс на Сахалине и остров в архипелаге Новая Земля.
Но главное наследие Нахимова — не в памятниках и не в названиях. Это принцип, который он завещал русскому флоту: «Из двух зол я всегда выбираю меньшее — жалею людей». Забота о подчиненных, личный пример в бою, решительность и холодный расчет — вот что делало его великим.
Павел Степанович Нахимов прожил 53 года. Двадцать из них он командовал кораблями и эскадрами, участвовал в двух войнах, выиграл последнее крупное сражение парусного флота и отдал жизнь за Севастополь. Император Николай I назвал его лучшим адмиралом за всю историю. Матросы звали просто — «дядя».
Обе оценки были верны. Потому что настоящее величие измеряется не титулами, а тем, как о тебе говорят простые люди, с которыми ты делил хлеб и порох.
Павел Нахимов - фотография из открытых источников
Посмотреть фото
| Родился: | 05.07.1802 (53) |
| Место: | с. Городок (RE) |
| Умер: | 12.07.1855 |
| Место: | Севастополь (RE) |
| Высказываний | 48 |
| Фотографий | 30 |
| Фактов | 7 |
| Сообщений | 1 |
