Нужно нанизывать ноты на нить, как бусины

- Ирина Константиновна, вы ведь с детства занимались музыкой, и голос у вас обнаружился достаточно рано. Как же получилось, что первое ваше образование – архитектурное?

- Я выбирала профессию в военные и послевоенные годы. Все лежало в руинах, архитектура была одной из самых насущных специальностей. Отец у меня инженер-строитель, к тому же в Ташкенте, куда нас эвакуировали, Московский архитектурный институт находился на той же улице, что и школа, которую я заканчивала. Моим дипломным проектом был мемориальный музей в честь павших на войне. Я делала его для парка в центре Ставрополя. Раздобыла геодезический план, фотографии, краеведческую литературу. Оказалось, что на этом месте когда-то стоял крест, давший название городу (крест по-гречески - ставрос), потом церковь. Я постаралась продолжить традицию и спроектировала пантеон – ротонду с колоннами дорического ордера, слегка осовремененными. Внутри предполагался музей со скульптурами и именами героев на стенах.

- Прямо как у нас теперь на Поклонной горе.

- Да, но в 1948 году, когда я работала над проектом, это была оригинальная архитектурная идея. А позже подобные мемориалы появились во многих городах. Музей Великой Отечественной войны на Поклонной горе, о котором вы говорите, построили сорок лет спустя! Когда его открыли, то друзья говорили мне, что мой проект лучше. И я, честно говоря, уж простите за нескромность, тоже так считаю.

Одно время я думала, что мой проект не сохранился. Оказалось, он цел: его нашли, когда в институте готовили выставку работ выпускников, окончивших его в эпоху тоталитаризма, с 1938 по 1953 год. Потом объемный проект пантеона возили на выставку в Германию, а планировочную часть – в Японию. Так что он гастролирует, как и я. И в театре появлялся – на выставках к моему юбилею в Большом театре и Музее Глинки.

- Классицизм – ваш любимый стиль? Мне кажется, он более всего соответствует вашему характеру.

- Пожалуй, да. Ле Корбюзье – это не мое. Но мы в профессиональном отношении формировались очень разносторонне, не зацикливались на классицизме, хотя он и был в 1940-1950-е годы у нас в стране в большом почете. Я, например, была горячей поклонницей Мухиной и Голубкиной. Мне очень нравились их работы и воодушевлял сам тип женщины-творца, которая преобразует материал и пространство. Их скульптуры очень повлияли и на мой характер, и на мое творчество.

- А вы были знакомы с Голубкиной и Мухиной?

Лучшие дня

Георгий Ярцев. Биография Посетило:11258

Михаил Трухин. Биография Посетило:8672

Веселый герой с печальным взглядом Посетило:6680

- С Верой Игнатьевной Мухиной я познакомилась благодаря Наташе Замковой, жене ее сына и моей сокурснице по Консерватории. Мухина жила в специально для нее построенном особняке в переулке Островского в районе Пречистенки. Интереснейший был дом! Основную его часть занимала мастерская. В холле вас встречала скульптура женщины-работницы. В доме было множество технических приспособлений как для скульптурных работ, так и для бытовых нужд, например для того, чтобы с первого этажа поднять в столовую обед. Когда я познакомилась с Верой Игнатьевной, она работала над памятником Чайковскому – тому самому, что у Московской консерватории.

- Так кто же побудил вас все-таки заняться вокалом?

- Иван Владиславович Жолтовский, наш всеобщий кумир. Он занятий не вел, но патронировал институт. Очень любил и превосходно знал итальянское искусство, мастерски развивал его мотивы в своих работах; также был поклонником вокала, особенно итальянского бельканто. И это обстоятельство, как оказалось, сыграло в моей жизни решающую роль. Женой Жолтовского была пианистка Ольга Аренская (в первом браке она была замужем за сыном композитора Аренского). Она окончила Московскую консерваторию по классу Кирилла Игумнова, а ее одноклассницей была Надежда Матвеевна Малышева, концертмейстер Оперной студии Станиславского, большой знаток вокала. Ее очень ценил сам Шаляпин, даже пытался за ней ухаживать, но взаимности не добился. Надежда Матвеевна и стала моим первым вокальным педагогом: Жолтовский предложил ей организовать в архитектурном институте вокальный кружок, куда я поступила в числе других студентов.

- Началом вашей международной карьеры стал знаменитый спектакль Кармен, где вы пели вместе с Марио Дель Монако, приехавшим в Москву на гастроли. Вам пришлось выдержать конкурс, чтобы выступить в этом спектакле?

- Многие впоследствии спрашивали с подвохом: Как это вам удалось спеть с Дель Монако?! Да очень просто: вызвали к начальству и велели быть к спектаклю здоровой! Дело в том, что более опытная исполнительница Кармен вернулась в театр после декретного отпуска незадолго до гастролей Дель Монако. А поскольку событие действительно было значительным – это был первый после холодной войны визит зарубежной оперной знаменитости в Россию, – руководство решило не рисковать. Я ведь и дебютировала в Большом театре в партии Кармен. Так уж вышло, что это произошло первого апреля.

- Должно быть, спеть эту партию мечтают все меццо-сопрано. Что, по-вашему, нужно, чтобы предстать настоящей Кармен?

- Прежде всего чисто спеть все ноты, написанные Бизе. Да, я понимаю: хочется и темперамент показать, и костюмы эффектные придумать, и так далее. Но надо же спеть.

- Вы на протяжении многих лет наблюдаете за состоянием нашей вокальной школы и как преподаватель, и как председатель жюри конкурса имени Глинки, а также других конкурсов. Какие проблемы вас более всего беспокоят?

- Видите ли, вокальная школа – область очень сложная. Разумеется, есть методики, системы упражнений, об этом любят рассуждать. Но очень трудно помочь певцу в главном: найти верные ощущения. У каждого – свой путь к этим ощущениям, свои ассоциации, поэтому когда певцы начинают преподавать, у каждого собственная система понятий. В силу этого передать свой опыт непросто. Я часто наблюдаю, как певцы с прекрасными голосами «не звучат» в отдельных участках диапазона или не могут добиться верной интонации, хотя слышат, что поют неточно. Вот, например, однажды ко мне обратился с этой проблемой один наш очень известный певец, бас. А есть такое правило, которое многие или не знают, или упускают из виду: когда поешь, нужно стараться будто нанизывать ноты на нить, как бусины, чтобы одна продолжала другую, чтобы получалась единая линия. То, что мы называем кантиленой. Тогда легче добиться точного интонирования. Я все это объяснила, и у певца интонация выправилась. Вскоре мы встретились за кулисами после концерта, он прекрасно пел, потом у него брали интервью, спрашивали: У кого вы учились? Он перечислял, а потом увидел меня и сказал: И у Ирины Константиновны!

Я считаю, что самое главное сейчас – воспитать оперную молодежь и сохранить ее, чтобы люди могли петь здесь, а не уезжать за рубеж, потому что тут негде заработать. И у нас, сотрудников Международного союза музыкальных деятелей, которым я руковожу, и фонда моего имени, это получается вот уж который десяток лет.

- Вы лично проводите много конкурсов и фестивалей в разных концах страны. Какие из них для вас особенно важны в юбилейном году?

- Прежде всего XXI конкурс имени Глинки, который пройдет в ноябре 2005 года в Челябинске. Вы посмотрите его историю – практически все наши певцы, по которым судят сейчас о русской опере, впервые заявили о себе именно на этом конкурсе. Ольга Бородина, Мария Гулегина, Дмитрий Хворостовский… Будут традиционные фестивали Ирина Архипова представляет с участием звезд и молодых певцов, цикл Русская камерная вокальная лирика – от Глинки до Свиридова, который мой фонд проводит при поддержке правительства Москвы. А летом будет традиционный фестиваль камерной музыки Музыкальное лето Селигера в Осташкове, который мы проводим уже более 15 лет. Дивные места, я очень люблю там бывать.

- А в Москве у вас есть любимые места?

- Очень много. Прежде всего это район улицы Грановского, где я родилась, и квартал, где расположена Консерватория. Но если все перечислять, то получится весь город. Я люблю Москву в целом и хотела бы, чтобы ее архитектурное лицо сохранялось. Московский ампир, ансамбли, рядовая застройка, - все что составляет городскую среду. Очень важны для Москвы храмовые сооружения – и в архитектурном отношении, и в мировоззренческом. Я рада, что восстановили храм Христа Спасителя. Хотя лучше было бы, конечно, не разрушать. Историю ведь заново не построишь.

Архитектор вокала

Во всем мире пение Архиповой называют образцом русского бельканто. По уровню отточенности вокального мастерства с ней на протяжении второй половины ХХ века могли сравниться единицы; в России же Архиповой в этом отношении до сих пор никто не составил конкуренции. Ирина Константиновна родилась в 1925 году в Москве, в 1934-м начала систематически заниматься музыкой у Ольги Гнесиной, в 1943-м в эвакуации поступила в Московский архитектурный институт, в 1946-м начала заниматься вокалом. Закончив институт в 1948-м, работала в Военпроекте и параллельно училась в Московской консерватории. В 1954-1956 годах - солистка Свердловского театра оперы и балета, с 1956-го – солистка Большого театра. В 1962-1966 годах – депутат Верховного совета СССР. С 1968-го – председатель жюри Международного конкурса вокалистов им. Глинки, с 1978-го – председатель жюри вокалистов Международного конкурса им. П.И. Чайковского. С 1986-го – председатель Всесоюзного музыкального общества, с 1991-го – президент Международного союза музыкальных деятелей.

Звания: народная артистка СССР (1966), профессор Московской государственной консерватории им. Чайковского (1984), Герой Социалистического Труда (1984), первый вице-президент Международной академии творчества, действительный член (академик) МАН (российская секция), Человек столетия (Биографический центр Кембриджа).

Награды: орден Трудового Красного Знамени (1971), орден Ленина (1972, 1976, 1985), Ленинская премия (1978), малая планета № 4424 названа Архипова (1995, Институт теоретической астрономии РАН), орден Святой равноапостольной княгини Ольги (1999), орден За заслуги перед Отечеством II степени (2000).

Лучшие недели

Зоя Зарубина — человек-легенда Посетило:24655

«Король русского шансона» Посетило:17910

В плену иллюзий Посетило:31076