«Чиновники не обязаны любить театр, но помогать ему должны»

В учебной программе школы – занятия сценической речью и актерским мастерством, сценическим движением и фехтованием, историей театра. А главное – подготовка выпускных спектаклей и мастер-классы корифеев русского театра: Петра Фоменко, Александра Ширвиндта, Льва Додина, Адольфа Шапиро, Сергея Женовача, Андрея Кончаловского. В перерыве между занятиями бессменный художественный руководитель школы Александр КАЛЯГИН рассказал корреспонденту «Новых Известий» о том, как возникла идея создания школы, и о том, с какими проблемами сталкивается современный театр.

– Александр Александрович, расскажите, как возникла идея проведения летней театральной школы?

– После распада страны многие русскоязычные театры и молодые актеры оказались просто брошенными. В некоторых республиках делалось все для того, чтобы вытеснить русский театр, русский язык и все, что связано с русской культурой. Союз театральных деятелей получал много писем, жалоб, стенаний от актеров. Мы ясно осознавали всю трагичность ситуации с русскими театрами, сложившуюся в странах ближнего зарубежья, и пришли к выводу о необходимости поддержать их. У меня состоялась встреча с президентом России, в то время главой государства был Владимир Путин, и он прекрасно отнесся к этой идее. Таким образом, под патронатом президента был создан Центр поддержки русскоязычных театров. Начинали с организаций гастролей и фестивалей, обменов постановочными группами, выездом театральных критиков и педагогов. Но со временем поняли, что этого недостаточно. К сожалению, мы иногда забываем о своих корнях – о Мейерхольде, Вахтангове, Станиславском. О том, что в каком бы кризисе ни был русский театр, он все равно остается Великим. И для того чтобы постоянно напоминать об этом, надо было создать какую-то структуру. Такой структурой стала летняя театральная школа, в которой можно учиться и по методу Михаила Чехова, и мейерхольдовским принципам, изучать психологический театр.

– Разве реально решить такие глобальные задачи в объеме летней школы?

– Конечно, мы хорошо понимаем, что за месяц, в течение которого студенты проходят обучение, всему научиться невозможно. Хотя работают они очень интенсивно: с 9 утра до 11 вечера с часовым перерывом на обед и короткий отдых. Для нас важно, что наши воспитанники усвоят главное – мы едины, и они не брошены. Мы хотим вместе с ними переживать наши удачи и неудачи. И еще мы надеемся за это короткое время пробудить у молодых артистов любопытство к нашей профессии.

– Правда ли, что за учебу в этой школе студенты не платят?

– Это действительно так. Для наших студентов участие в школе абсолютно бесплатное. Их дело только приехать. Все расходы, связанные с проживанием, питанием, образовательной и культурной программами, взяли на себя Союз театральных деятелей РФ и два Министерства культуры – Российской федерации и Московской области. Преподаватели, а это созвездие мастеров, которые создают современный театр, работают тоже бесплатно. Школа стала уже брендом, и отбор в нее идет достаточно строгий. Мы, к сожалению, не можем поехать на места, посмотреть кандидатуры. Поэтому театры сами решают, кого направить на учебу, присылают нам резюме актера, диски с записями спектаклей, фотографии. А наша отборочная комиссия, рассматривая эти резюме, берет во внимание не только творческий потенциал актера, но и учитывает ситуацию, сложившуюся в этих театрах, в этих республиках и странах.

– Кто может приехать учиться в вашей школе?

Лучшие дня

Георгий Ярцев. Биография Посетило:11258

Михаил Трухин. Биография Посетило:8672

Веселый герой с печальным взглядом Посетило:6680

– Первоначально школа была направлена на работу с молодыми актерами из театров ближнего зарубежья, но уже на второй год к нам приехали и из дальних стран. Таким образом, за пять лет существования школы в ней прошли обучение 400 артистов из 38 стран мира.

– Эта работа в школе дает вам основание надеяться, что в будущем русский театр ждут перемены к лучшему?

– Я не знаю, какое будущее нас ждет. Есть много общих проблем: это и отсутствие хорошей драматургии, и нехватка режиссеров, которые не чудят с пьесой и с актерами, а по-новому способны открыть их. Таких режиссеров, к сожалению, очень мало. А помимо этих общих проблем есть и отдельные трудности, с которыми наши студенты столкнутся, вернувшись после школы в родные театры. Единственное, в чем я уверен, это то, что им очень помогут знания, которые они здесь получили. Поэтому будущее зависит от них.

– Безусловно, и от них тоже. Но в основном от тех, кто сегодня возглавляет театры и другие учреждения культуры. На Всероссийском театральном форуме, который прошел в мае, вы наверняка обсуждали подобные проблемы.

– Прошедший форум – это конструктивный диалог с властью. Мы в очередной раз пытались доказать, что государство должно помогать театру, финансировать его. Убийственные те мысли, которые произносят наши даже ведущие актеры, что театр, если он уже ничего не может, должен умереть, а его место займут гастрольные труппы. Я считаю, что эти мысли просто преступные. Потому что есть масса примеров, когда, казалось бы, уже мертвый театр становился снова живым.

– Вы знаете такие случаи?

– Это и БДТ, который обрел новую жизнь с приходом Георгия Товстоногова. Или Александринка, театр, который существовал только в силу того, что у него великая история. Но пришел Валерий Фокин, и театр стал другим. Театр – это живой организм, и он постоянно меняется. Другое дело, что и на местах ему должны помогать: не только приглашать на работу режиссеров, но и обустраивать их. Пригласите режиссера, заключите с ним контракт на три года и дайте на это время квартиру. Проявит себя, продлите контракт. Только не бросайте человека, не оставляйте без внимания его потребности, создайте ему комфортную среду для творчества. Об этом должны позаботиться и некоторые министры культуры и губернаторы. Театр – это не самоокупаемая единица. И государство обязано помогать театру. Вот об этом мы говорили на форуме. Конечно, для того чтобы существовал наш театр, должны быть введены какие-то новшества. Надо развивать, видимо, и контрактную систему. Но при этом важно решить, как социально обустраивать тех людей, которые расстаются с театром. Сейчас у многих руководителей просто рука не поднимается подписать заявление на увольнение, потому что всем понятно, что актер уходит в никуда, и ты своей рукой подписываешь ему приговор на нищенство. Власть должна понимать, что театр – это не просто место времяпрепровождения населения. Это нечто большее. Это часть жизни общества. Это наше с вами существование. Театр движется вперед и тоже требует и нанотехнологий, и модернизации. Я уж не говорю о том, сколько театров находится в плачевном техническом состоянии. Когда выходишь на сцену, и она под тобой плавает. Когда нет ни света, ни настоящего звука.

– Прислушивается ли правительство к решениям СТД?

– Я бы сказал, что у нас установился мощный диалог с властью. Когда я был на приеме у Дмитрия Анатольевича Медведева, мы говорили и об СТД, и о театре. И у меня возникло такое ощущение, что все все понимают и даже сочувствуют нам. Но! Очень много чиновничьих препонов. Много людей, которые просто не хотят ничего делать для театра. Считают это лишним. Но я не призываю чиновников любить театр. Это вовсе не обязательно. Главное, чтобы они нашли возможность помочь театрам, как-то отличить актеров. Это может быть и денежная премия, и какое-то подспорье.

– Недавно Кирилл Серебренников в интервью сказал, что после того, как из театров уйдут художественные руководители – заслуженные советские актеры, – репертуарный театр рухнет. Вы согласны с его мнением?

– Я могу сказать только одно. Через некоторое время сегодняшние молодые радикалы постареют. Хотите вы этого или не хотите. И я просто уверен, что и Кирилл Серебренников, которому, кстати, мы недавно вручили премию за его спектакль «Отморозки», когда-нибудь захочет создать свою труппу. И я бы не желал ему, чтобы какой-нибудь новый «серебренников» появился и сказал бы: «Давай быстрее освобождай место». Потому что каждый режиссер и каждый великий драматург – это школа. Шекспир – это целая театральная школа. Островский – это уже другая школа, другой язык. И каждый режиссер это школа. Эфрос, Товстоногов, Ефремов и Серебренников, если хотите, – это тоже школа. А школа, она всегда имеет определенную толику консерватизма. Она требует определенного статуса: говорить со своими актерами на своем языке, воспитывать свою драматургию, то есть своих драматургов. А не так просто – приехал, поставил спектакль и уехал. Каждому режиссеру хочется иметь свой театр, где он мог бы создавать свою школу, исследовать новую методику, ставить эксперименты. Другое дело, что не всем, к сожалению, это удается.

Лучшие недели

Зоя Зарубина — человек-легенда Посетило:24655

«Король русского шансона» Посетило:17910

В плену иллюзий Посетило:31076