Я АРТИСТ НИКАКОГО ТЕАТРА

— Саша, за последние два года вы поуходили из двух государственных театров — с Литейного и из Александринки. Это проявление какой-то принципиальной позиции?

— Мне мешают зависимость, какие-то странные обязанности. Для меня проще быть свободным. Например, когда в моей жизни возникает Саша Морфов, я плюю на все и иду туда, куда зовет меня Саша Морфов, куда бы он меня ни позвал.

— Актеры стационарных театров чувствуют себя более защищенными…

— Для меня лучше быть незащищенным и неприкаянным, но кайфовать от того, что я делаю лишь то, что хочу. Чем быть винтиком в организме — хорошо еще, если талантливом, а обычно — странном организме, существующем по странным законам. Не хочу зарекаться, но сейчас я хочу быть артистом Такого театра, то есть артистом никакого театра.

Мне вообще грех жаловаться. Всю жизнь роли приходили сами, и дай Бог до них дотянуться потом, в эксплуатации… Что касается Александринки — история болезненная. Я очень уважаю Валерия Владимировича Фокина, но до его прихода я уже «летал», то есть имел это ощущение свободы, Валерию Владимировичу (я его понимаю!) нужно строить театр. А это значит, что я должен быть «у ноги», — но я уже так не могу! Потому, что до него у меня уже был Морфов, до него были сделаны «Дон Жуан» и «Ваал». Эти роли для меня очень дороги, это кровь моя; я не могу и не хочу ими жертвовать. Мне более интересен и приятен дух Комиссаржевки, либеральный дух, дух свободы, трепа, какой-то ерунды…

— Я помню, как на «Золотой маске» 2001 года на сцене под крышей театра Моссовета играли спектакль Такого театра «Черствые именины». В битком набитом зале люди сидели, полулежали, откуда-то торчали, свисали, вылезали, заполняя собой часть сцены, и активно включались в бесконечные импровизации. Что это было?

— Это был спектакль, созданный для одноразового использования в качестве диплома Натальи Пивоваровой. Вдохновленная идеей разоблачения дурного театра, она придумала картонные декорации, потом нашла стандартную мелодраму «Черствые именины». Диплом Наташа защитила; кстати, те, кто должен был поставить свою подпись, не пришли и спектакля не видели. Муж Пивоваровой Саша Лушин написал статью об этом спектакле, были предъявлены фотографии, и мы про спектакль забыли. А год спустя как-то встретились и подумали: «Давайте восстановим!». И так нам было весело его восстанавливать, что решили больше не расставаться.

На этой волне месяца за три мы написали с Лушиным душераздирающую пародию на латиноамериканский сериал «Докопаться до истины-2»…

Лучшие дня

Георгий Ярцев. Биография Посетило:11258

Михаил Трухин. Биография Посетило:8672

Веселый герой с печальным взглядом Посетило:6680

— На нее народ битком валит и до сих пор. Существуют ли реально многочисленные экзотические растения и животные, названиями которых небрежно жонглируют персонажи, или вы напридумывали «для колориту»?

— Мы изучили энциклопедию, карту — там все термины реальные! Чапачайский хребет, Люльяльяко, город Жужуй… Но я больше всего горжусь программкой к этому спектаклю — газетой «Вечерний Буэнос-Айрес». Мы пришли в библиотеку, взяли газету «Вечерний Душанбе» (я сам оттуда родом) за 20 июня 1970 года — день моего рождения — и «Ленинградскую правду», вышедшую в тот день, когда родился Сашка. И в конкретные статьи, например, про хлопкоробов, или про консервный комбинат, или «Их разыскивает милиция», в телевизионную программу мы подставляли латиноамериканские имена собственные. В газете «Вечерний Буэнос-Айрес» нет ни одного слова неправды!

— Как удается находить спонсоров?

— Спонсоров у нас никаких нет, и все спектакли, за исключением последнего, делались на наши собственные деньги. Например, спектакль «Даже не знаю, как начать» стоил ровно сто долларов, которые были извлечены из кармана просто за разговором. Там больше и не нужно было. А для последней, мартовской, премьеры — спектакля «Жан и Беатрис» — удалось найти «кулерного» спонсора: ООО «Родниковый край» предоставило нам использованные кулеры из-под минеральной воды, из них сделали декорации.

— В 2004 году на фестивале NET москвичи увидели вас в спектакле «Бытие № 2». После он всплыл на чеховском фестивале, осенью его показали на «Новой драме», и теперь он попал в программу «Золотой маски». Как вы оказались в этом спектакле?

— Слава богу, что сегодня этот спектакль получил дом — театр «Практика». И мы больше не мечемся и не страдаем от того, что никому не нужны, что зал не заполняется, не платим чудовищную аренду за то, чтобы спектакль просто жил.

Мы приезжали в «Театр.doc» на читку «Докопаться до истины-2», там ходил с бутылкой пива какой-то парень, что-то болтал… Оказалось — Ваня Вырыпаев; он для нас тогда был непонятно кем, да и мы были непонятно, кто такие… Потом Ваня приехал в Петербург, мы встретились и прогуляли с ним всю белую ночь, сидели, что-то выпивали… С тех пор не расстаемся — мне кажется, что мы с ним на какой-то одной волне. Однажды он позвонил и сказал: «Приезжай в Москву! Есть разговор...». Я приехал — это был разговор о «Бытии». И вот сложилось. Иван — безмерно талантливый, исступленный, настоящий человек творчества, избравший приоритеты, знающий себе цену, очень болезненно и честно пропускающий время через себя и художественным образом это транслирующий.

— Как складывается ваш роман с кинематографом?

— Относительное оживление есть. Я сыграл в сериале «Подлинная история поручика Ржевского» поручика Ржевского. Сейчас начинаем озвучивать восьмисерийный сериал «Ленька Пантелеев», где я играю чекиста (режиссер — Эрнест Ясан). Снялся в сериале «Расписание судеб»… С кино все сложно у меня складывается, я могу объяснить, почему, но это другой разговор — о физиономистике, о русских идеях… В наше время, когда все время говорят о каких-то русских идеях, кинематограф ищет воплощение русского героя. Мое лицо в этом контексте используется только определенным образом. Предлагают либо латиноамериканцев, либо людей с именами Арсений, Рудольф, Давид, которые кого-то обманывают. Таких ролей в сценариях обычно немного.

— Такой театр — это простая форма, хорошие актерские работы, большой энтузиазм и ироничное отношение к жизни. Вы не ищете новых форм?

— Я человек пытливый и любознательный. Приходят в мою жизнь Вырыпаев и Рыжаков — я с ними работаю; у Андрея Могучего сыграл два спектакля «Петербург» в Михайловском замке. Я понимаю, что в Петербурге — кризис режиссуры, следующего после Андрея я не могу назвать никого. Москва по сравнению с Питером более живая. Более противоречивая, безусловно, но она живет в театральном смысле. Для москвичей театр является потребностью — и для тех, кто его создает, и для тех, кто туда ходит. В Петербурге я этого не ощущаю. Если новое приходит, пусть приходит — я буду рад.

Лучшие недели

Зоя Зарубина — человек-легенда Посетило:24655

«Король русского шансона» Посетило:17910

В плену иллюзий Посетило:31076