Мне с Лерой ни секунды не скучно!

История жизни Иосифа Пригожина похожа на сказку Андерсена «Гадкий утенок». Еврейский мальчик из беднейшего района города Махачкалы превратился в одного из крупнейших отечественных музыкальных продюсеров. О своей непростой жизни Иосиф рассказывает сам.

Автор: Татьяна Зайцева
Сайт: Знаменитости

Не сахарное детство

Я родился в 1969 году, 2 апреля, в Махачкале. Мама работала в мединституте. Комуто, знаете ли, судьба уготовила быть профессором, а кому-то – уборщицей. Мама была из второй категории. Окончила всего два класса. Ни писать, ни читать не умела. Родилась она в ортодоксальной еврейской семье, где считалось, что девочкам образования не нужно, им надо заниматься только хозяйством. До сих пор толком не знаю, как в эту семью забрел мой папа. В наши края он приехал из Москвы. О прошлом рассказывал скупо: мама умерла, когда ему было 4 года. С семьей брата, с которой пришлось жить после смерти отца, отношения были сложные, и он сбежал на Кавказ. Обосновался в Махачкале, стал работать киномехаником, сошелся с мамой. Когда в 90-м году отец умер, никто из его родственников не приехал на похороны, даже родной брат.

Брак родителей был неважным, они постоянно ссорились. Не сблизило их даже пережитое горе: мои братик и сестренка, двойняшки, умерли в два года из-за какойто врачебной ошибки. Нас осталось двое – я и младший брат Слава. Жили мы очень бедно: борщ ели по праздникам. Своих вещей у меня никогда не было – донашивал за родственниками. А однажды все стало еще хуже. С папой чтото произошло – то ли током его ударило, то ли стресс он пережил, но вдруг у него начали проявляться приступы эпилепсии. Тяжелейшие. Нам было очень мучительно с этим справляться... В общем, детство мое явно не сахарное…

В 12 лет я начал работать учеником парикмахера в доме быта. Параллельно вагоны разгружал на автовокзале – таскал мешки с сахаром. А еще играл на свадьбах. Наловчился играть на ударных инструментах и вот сумел собрать музыкантов и организовать такое подхалтуривание.

Учился я из рук вон плохо. Вернее, с 1-го по 4-й класс был круглым отличником, а потом все пошло наперекосяк, и восьмилетку окончил с трудом.

Я всегда мечтал быть артистом. Время от времени папа рассказывал мне о столице: «Ты знаешь, какая Москва красивая!» Однажды он посмотрел на меня серьезно и сказал: «Беги отсюда: здесь нет будущего. Я дам тебе телефоны родственников в Москве, может, помогут…» Едва получив паспорт, я заявил родным и друзьям: «Еду покорять Москву! Я стану знаменитым артистом». Надо мной смеялись все, кроме отца, говорили: «Ты с ума сошел? Кто тебя там ждет?» Но 23 августа 1985 года я сел в поезд и отправился на поиски счастливой жизни, взяв с собой все свои накопленные деньги. Через два дня приехал в столицу. Кстати, в том же 1985 году и – представляете? – 25 августа приехала в Москву и Лера. Только ее поезд прибыл на Павелецкий вокзал, а мой – на Курский, ей было 17, а мне – 16 лет, она приехала поступать в Гнесинку, а я в ГИТИС, она поступила, а я – нет.

Жизнь по сценарию «Крестного отца»

Поступить я пытался несколько раз, и все безуспешно. Сбылась моя мечта только спустя шесть лет. А за это время чем я только не занимался! Участвовал в создании автосервисов, торговал запчастями, местами на автостоянках. Это были опасные годы. Каких только, как тогда называлось, разборок не было! По сути, мы жили тогда по сценарию «Крестного отца» Марио Пьюзо…

В 88-м году я познакомился с Юрой Айзеншписом. Я в то время торговал всем, чем придется: джинсами, автоответчиками, косметикой… Доставал подешевле, перепродавал подороже. Как-то продал Юре автоответчик, который стоил пять тысяч, за пять с половиной тысяч рублей. Айзеншпис узнал о том, что я наварил на нем 500 рублей. Но не обозлился, а неожиданно проникся ко мне теплыми чувствами. Поразило то, что какойто желторотый юнец обвел вокруг пальца его, Айзеншписа. Юра тогда только вышел из тюрьмы (сидел за спекуляцию) и сразу взялся за организацию концертов. Он, как отец родной, и повел меня по этому миру. Партнерам он меня представлял так: «Познакомьтесь – молодой еврей, подающий надежды». Наблюдая за тем, как работает Юра, как общается с людьми, я многому у него учился. Первый мой прорыв произошел в 90-м году. На волне прогремевшего «Ласкового мая» я создал коллектив, который назвал «Студия «Ласковый май». С этими ребятами мы стали ездить на гастроли и зарабатывать деньги.

В один прекрасный день ко мне пришли с просьбой: «Не согласитесь ли вы помочь талантливой девушке? Ее зовут Сона, она из Армении, мы готовы ее финансировать». Я согласился. И вот тут впервые узнал о Валерии. Обе певицы были конкурсантками на «Утренней звезде-91». И хотя моя Сона дошла до финала, победила Валерия. Разумеется, в то время я как продюсер не выдерживал сравнения с Шульгиным. Их с Лерой тандем не вызывал у меня симпатии. Хоть я понимал, что Валерия поет профессионально, но было ощущение, что это холодная, замороженная певица. Я не видел ее будущего. С Соной у меня ничего не получилось. Через некоторое время она с эстрады ушла, стала сниматься в какомто армянском сериале. А я начал организовывать гастроли разных артистов: Леша Глызин, Женя Белоусов, Таня Буланова, заключил контракт с Кристиной Орбакайте, с группой «Шао? Бао!», со «Сплином», продюсировал Николая Носкова, Вахтанга Кикабидзе, делал чемпионат Европы по мотоболу в городе Видно.

И все эти годы я не оставлял мечту поступить в ГИТИС. И вот в1994-м году свершилось! Пошел на продюсерский факультет, так как уже делал большие концерты, телешоу и имел приличные деньги. Как положено, ездил на 600-м «мерседесе». И вот приезжаю в институт весь из себя крутой – одет с иголочки, с массивной золотой цепью по тогдашней моде, с двумя охранниками. А вокруг абитуриенты – едва со школьной скамьи. Вхожу в аудиторию. Меня начинают расспрашивать про музыкальный театр Гурвича. Я удивляюсь: «Зачем меня об этом спрашивать? Вы же понимаете, что я занимаюсь совсем другими делами». И тогда один из этих именитых профессоров говорит мне: «Для чего вы приходите поступать? Все равно же не будете учиться». Оторопев, я переспросил: «Кто, я?» – «Вы! Понимаете хоть, что я легко могу вас завалить?»– «А если я вас?» Все просто легли от смеха. Меня зачислили…

Между двух женщин

Первое время никакой личной жизни у меня не было. А в 88-м году познакомился с Леной – в день ВДВ в парке культуры. Я пел там на сцене, вижу: девушка мимо идет. Я наглым образом подозвал ее. Она подошла. Мы погуляли, поговорили, она рассказала, что работает в какомто НИИ. На следующий день я сделал ей предложение. Просто сказал: «Выходи за меня замуж». Лена ответила: «Выйду». Я поставил точку: «Все, договорились». Она позвонила домой и сообщила: «Мама, я выхожу замуж». И мы поехали ко мне. Вскоре поженились. Честно скажу, Лена была у меня первой женщиной, и прожили мы вместе 13 лет. Родили двоих детей – Диму и Данаю.

У меня есть еще одна дочь – внебрачная. В 95-м году по делам, связанным с продюсированием Бубы Кикабидзе, я заглянул на студию «Союз». Там и познакомился с Лейлой. Она из Узбекистана. Как-то очень быстро закрутился у нас с ней роман, и в 99-м году родилась дочка Лиза. Разумеется, я дал девочке свою фамилию, купил своей подруге машину и жилье. Ну а как иначе? Я и помыслить не мог, что моя дочь будет жить в какихто съемных квартирах. Но связать судьбу с Лейлой не мог: мы с ней абсолютно разные люди… Однако ни капельки не жалею о нашем романе, потому что благодаря ему на свет появилась Лиза – замечательный человечек. А незадолго до ее рождения Лена, жена, родила Данаю. Чудную, очаровательную, необыкновенную – еще одну мою бесконечно нежную любовь. Непросто в тот период складывались мои отношения с обеими женщинами. Были и угрозы со стороны Лейлы – дескать «я позвоню, все расскажу», и возмущения, типа «что ты прячешь дочку?!». Со временем и Лене все стало известно: нашлись добрые люди из шоубизнеса, донесли… Как же я тогда рвался – не передать словами! Метался туда-сюда. В выходные – в одном месте, в будни – в другом. Все время приходилось юлить, выкручиваться. Даже вспоминать об этом тяжело.

А 31 января 2003 года в мою семью пришла беда. Я тогда еще не развелся, но из дома ушел – снимал жилье и, как говорится, пустился во все тяжкие. Загулял, одним словом. И вот однажды… В квартиру, где жила Лена с детьми, в 7 утра ворвались вооруженные люди в масках – грабители, по наводке, видимо. Дану засунули в шкаф, Лену и няню связали. Димка спал. Они накрыли его подушкой. Он начал сопротивляться, и ему нанесли 13 ножевых ранений. Ограбив квартиру, бандиты ушли. Повезло хоть, что мобильник Лены выпал в раковину, и грабители его не заметили. С этого мобильника она, освободившись от пут, мне и позвонила.

Помню, сам выносил Димку на руках. Когда за ним закрылись двери реанимации, вышел на улицу, упал на снег и зарыдал. Те два месяца, пока сын балансировал между жизнью и смертью, я в таком был состоянии, что вообще караул, совсем себя не помню… В то время работал уже первым заместителем генерального директора Государственного Кремлевского дворца. Но после трагедии долго вообще ничем не мог заниматься. Единственное, что делал, это вместе с милицией, подключив все свои связи, занимался расследованием. Очень хотел найти преступников, чтобы они ответили по закону. Теперь все они осуждены и находятся в местах лишения свободы… В тот период я вернулся домой. Но все­таки ничего у нас с Леной не получилось. Единственное, что радовало, это улучшающееся здоровье сына. Вот ведь как бывает – после пережитого шока Димка стал немножко лучше слышать и – главное! – начал разговаривать. Дело в том, что у него с рождения были проблемы со слухом. Чего только я не делал, чтобы вылечить сына, – ничего не помогало. А тут вдруг после такого ужаса слух у Димы хоть немного, но улучшился.

«Хочу состариться рядом с Лерой»

В этом же году, 12 марта, мы познакомились с Валерией. И прямо во время нашего разговора я понял, что со мной произошло чтото особенное. Я влюбился без памяти. Но тогда сказал себе: «Нет!» И потом постоянно повторял это слово, бился об стенку: «Нет! Нет! Нет!» Потому что знал точно: продюсер не должен иметь отношения с артистками. К тому же я из своего опыта я знал, что в этой жизни нормальных женщин не существует в принципе. Повстречав Леру, понял, что в жизни мне не хватало именно ее. Все задавался вопросом: «Как я жил без нее?» Мне сразу стало очевидно, Лера – человек серьезный и флирт с ней не получится. Помню, мы поехали снимать клип в Голландию, и там на улице я взял ее за ручку. Она немедленно дала мне по рукам: «Але, хотелось бы, чтобы ты запомнил раз и навсегда: мы с тобой только работаем, а во всем остальном у тебя – своя история, у меня – своя». И через минуту добавила: «Хочу задать тебе серьезный вопрос. Я вижу, что ты влюблен – на лбу написано. Так вот спрашиваю: если я кого-то полюблю и захочу выйти за этого человека замуж, насколько это повлияет на нашу работу?» Я вынужден был сказать: «Ты – человек свободный, выбор сделаешь сама. У нас контракт на работу – и только». А открыто я признался Лере в своих чувствах 9 мая 2003 года. Сказал: «Не знаю, что с собой делать. Но, Лерочка, без тебя не вижу смысла жизни».

Какое-то время мы с ней еще просто общались, а в августе потихонечку начали сближаться. Но Лера очень опасалась близости со мной, говорила: «Боюсь, не хочу дважды вступать в одну и ту же воду». Слишком уж много отрицательного осталось у нее от прежнего брака. Как же я ее полюбил! Она стала для меня всем: воздухом, небом, землей, травой, водой...

В какойто момент стал задумываться о том, что самое важное в жизни. И я понял: самое важное – знать ответ на вопрос «С кем я встречу старость? Кто будет тогда рядом со мной?» Мечтаю о том, чтобы это была моя Лера. Мне с моей женой ни секунды не бывает скучно. У нас каждый миг наполнен чемто таким очень важным, даже не знаю, как это передать словами. И могу сказать честно: сейчас я абсолютно счастлив.

Лучшие дня

Девочка с острым вялым миелитом Посетило:223

Хард-рок по-филиппински Посетило:166

Посетило:154

Дата публикации: 07.12.2008