Мне с Лерой ни секунды не скучно!

Не сахарное детство

Я родился в 1969 году, 2 апреля, в Махачкале. Мама работала в мединституте. Комуто, знаете ли, судьба уготовила быть профессором, а кому-то – уборщицей. Мама была из второй категории. Окончила всего два класса. Ни писать, ни читать не умела. Родилась она в ортодоксальной еврейской семье, где считалось, что девочкам образования не нужно, им надо заниматься только хозяйством. До сих пор толком не знаю, как в эту семью забрел мой папа. В наши края он приехал из Москвы. О прошлом рассказывал скупо: мама умерла, когда ему было 4 года. С семьей брата, с которой пришлось жить после смерти отца, отношения были сложные, и он сбежал на Кавказ. Обосновался в Махачкале, стал работать киномехаником, сошелся с мамой. Когда в 90-м году отец умер, никто из его родственников не приехал на похороны, даже родной брат.

Брак родителей был неважным, они постоянно ссорились. Не сблизило их даже пережитое горе: мои братик и сестренка, двойняшки, умерли в два года из-за какойто врачебной ошибки. Нас осталось двое – я и младший брат Слава. Жили мы очень бедно: борщ ели по праздникам. Своих вещей у меня никогда не было – донашивал за родственниками. А однажды все стало еще хуже. С папой чтото произошло – то ли током его ударило, то ли стресс он пережил, но вдруг у него начали проявляться приступы эпилепсии. Тяжелейшие. Нам было очень мучительно с этим справляться... В общем, детство мое явно не сахарное…

В 12 лет я начал работать учеником парикмахера в доме быта. Параллельно вагоны разгружал на автовокзале – таскал мешки с сахаром. А еще играл на свадьбах. Наловчился играть на ударных инструментах и вот сумел собрать музыкантов и организовать такое подхалтуривание.

Учился я из рук вон плохо. Вернее, с 1-го по 4-й класс был круглым отличником, а потом все пошло наперекосяк, и восьмилетку окончил с трудом.

Я всегда мечтал быть артистом. Время от времени папа рассказывал мне о столице: «Ты знаешь, какая Москва красивая!» Однажды он посмотрел на меня серьезно и сказал: «Беги отсюда: здесь нет будущего. Я дам тебе телефоны родственников в Москве, может, помогут…» Едва получив паспорт, я заявил родным и друзьям: «Еду покорять Москву! Я стану знаменитым артистом». Надо мной смеялись все, кроме отца, говорили: «Ты с ума сошел? Кто тебя там ждет?» Но 23 августа 1985 года я сел в поезд и отправился на поиски счастливой жизни, взяв с собой все свои накопленные деньги. Через два дня приехал в столицу. Кстати, в том же 1985 году и – представляете? – 25 августа приехала в Москву и Лера. Только ее поезд прибыл на Павелецкий вокзал, а мой – на Курский, ей было 17, а мне – 16 лет, она приехала поступать в Гнесинку, а я в ГИТИС, она поступила, а я – нет.

Жизнь по сценарию «Крестного отца»

Поступить я пытался несколько раз, и все безуспешно. Сбылась моя мечта только спустя шесть лет. А за это время чем я только не занимался! Участвовал в создании автосервисов, торговал запчастями, местами на автостоянках. Это были опасные годы. Каких только, как тогда называлось, разборок не было! По сути, мы жили тогда по сценарию «Крестного отца» Марио Пьюзо…

Лучшие дня

Мао Асада - чемпионка мира и рекордсменка Книги Гиннесса Посетило:24624

Майкл Дуглас: Идеальный мужчина Посетило:3252

Дмитрий Шостакович: Утерянная опера 'Оранго' Посетило:1736

В 88-м году я познакомился с Юрой Айзеншписом. Я в то время торговал всем, чем придется: джинсами, автоответчиками, косметикой… Доставал подешевле, перепродавал подороже. Как-то продал Юре автоответчик, который стоил пять тысяч, за пять с половиной тысяч рублей. Айзеншпис узнал о том, что я наварил на нем 500 рублей. Но не обозлился, а неожиданно проникся ко мне теплыми чувствами. Поразило то, что какойто желторотый юнец обвел вокруг пальца его, Айзеншписа. Юра тогда только вышел из тюрьмы (сидел за спекуляцию) и сразу взялся за организацию концертов. Он, как отец родной, и повел меня по этому миру. Партнерам он меня представлял так: «Познакомьтесь – молодой еврей, подающий надежды». Наблюдая за тем, как работает Юра, как общается с людьми, я многому у него учился. Первый мой прорыв произошел в 90-м году. На волне прогремевшего «Ласкового мая» я создал коллектив, который назвал «Студия «Ласковый май». С этими ребятами мы стали ездить на гастроли и зарабатывать деньги.

В один прекрасный день ко мне пришли с просьбой: «Не согласитесь ли вы помочь талантливой девушке? Ее зовут Сона, она из Армении, мы готовы ее финансировать». Я согласился. И вот тут впервые узнал о Валерии. Обе певицы были конкурсантками на «Утренней звезде-91». И хотя моя Сона дошла до финала, победила Валерия. Разумеется, в то время я как продюсер не выдерживал сравнения с Шульгиным. Их с Лерой тандем не вызывал у меня симпатии. Хоть я понимал, что Валерия поет профессионально, но было ощущение, что это холодная, замороженная певица. Я не видел ее будущего. С Соной у меня ничего не получилось. Через некоторое время она с эстрады ушла, стала сниматься в какомто армянском сериале. А я начал организовывать гастроли разных артистов: Леша Глызин, Женя Белоусов, Таня Буланова, заключил контракт с Кристиной Орбакайте, с группой «Шао? Бао!», со «Сплином», продюсировал Николая Носкова, Вахтанга Кикабидзе, делал чемпионат Европы по мотоболу в городе Видно.

И все эти годы я не оставлял мечту поступить в ГИТИС. И вот в1994-м году свершилось! Пошел на продюсерский факультет, так как уже делал большие концерты, телешоу и имел приличные деньги. Как положено, ездил на 600-м «мерседесе». И вот приезжаю в институт весь из себя крутой – одет с иголочки, с массивной золотой цепью по тогдашней моде, с двумя охранниками. А вокруг абитуриенты – едва со школьной скамьи. Вхожу в аудиторию. Меня начинают расспрашивать про музыкальный театр Гурвича. Я удивляюсь: «Зачем меня об этом спрашивать? Вы же понимаете, что я занимаюсь совсем другими делами». И тогда один из этих именитых профессоров говорит мне: «Для чего вы приходите поступать? Все равно же не будете учиться». Оторопев, я переспросил: «Кто, я?» – «Вы! Понимаете хоть, что я легко могу вас завалить?»– «А если я вас?» Все просто легли от смеха. Меня зачислили…

Между двух женщин

Первое время никакой личной жизни у меня не было. А в 88-м году познакомился с Леной – в день ВДВ в парке культуры. Я пел там на сцене, вижу: девушка мимо идет. Я наглым образом подозвал ее. Она подошла. Мы погуляли, поговорили, она рассказала, что работает в какомто НИИ. На следующий день я сделал ей предложение. Просто сказал: «Выходи за меня замуж». Лена ответила: «Выйду». Я поставил точку: «Все, договорились». Она позвонила домой и сообщила: «Мама, я выхожу замуж». И мы поехали ко мне. Вскоре поженились. Честно скажу, Лена была у меня первой женщиной, и прожили мы вместе 13 лет. Родили двоих детей – Диму и Данаю.

У меня есть еще одна дочь – внебрачная. В 95-м году по делам, связанным с продюсированием Бубы Кикабидзе, я заглянул на студию «Союз». Там и познакомился с Лейлой. Она из Узбекистана. Как-то очень быстро закрутился у нас с ней роман, и в 99-м году родилась дочка Лиза. Разумеется, я дал девочке свою фамилию, купил своей подруге машину и жилье. Ну а как иначе? Я и помыслить не мог, что моя дочь будет жить в какихто съемных квартирах. Но связать судьбу с Лейлой не мог: мы с ней абсолютно разные люди… Однако ни капельки не жалею о нашем романе, потому что благодаря ему на свет появилась Лиза – замечательный человечек. А незадолго до ее рождения Лена, жена, родила Данаю. Чудную, очаровательную, необыкновенную – еще одну мою бесконечно нежную любовь. Непросто в тот период складывались мои отношения с обеими женщинами. Были и угрозы со стороны Лейлы – дескать «я позвоню, все расскажу», и возмущения, типа «что ты прячешь дочку?!». Со временем и Лене все стало известно: нашлись добрые люди из шоубизнеса, донесли… Как же я тогда рвался – не передать словами! Метался туда-сюда. В выходные – в одном месте, в будни – в другом. Все время приходилось юлить, выкручиваться. Даже вспоминать об этом тяжело.

А 31 января 2003 года в мою семью пришла беда. Я тогда еще не развелся, но из дома ушел – снимал жилье и, как говорится, пустился во все тяжкие. Загулял, одним словом. И вот однажды… В квартиру, где жила Лена с детьми, в 7 утра ворвались вооруженные люди в масках – грабители, по наводке, видимо. Дану засунули в шкаф, Лену и няню связали. Димка спал. Они накрыли его подушкой. Он начал сопротивляться, и ему нанесли 13 ножевых ранений. Ограбив квартиру, бандиты ушли. Повезло хоть, что мобильник Лены выпал в раковину, и грабители его не заметили. С этого мобильника она, освободившись от пут, мне и позвонила.

Помню, сам выносил Димку на руках. Когда за ним закрылись двери реанимации, вышел на улицу, упал на снег и зарыдал. Те два месяца, пока сын балансировал между жизнью и смертью, я в таком был состоянии, что вообще караул, совсем себя не помню… В то время работал уже первым заместителем генерального директора Государственного Кремлевского дворца. Но после трагедии долго вообще ничем не мог заниматься. Единственное, что делал, это вместе с милицией, подключив все свои связи, занимался расследованием. Очень хотел найти преступников, чтобы они ответили по закону. Теперь все они осуждены и находятся в местах лишения свободы… В тот период я вернулся домой. Но все­таки ничего у нас с Леной не получилось. Единственное, что радовало, это улучшающееся здоровье сына. Вот ведь как бывает – после пережитого шока Димка стал немножко лучше слышать и – главное! – начал разговаривать. Дело в том, что у него с рождения были проблемы со слухом. Чего только я не делал, чтобы вылечить сына, – ничего не помогало. А тут вдруг после такого ужаса слух у Димы хоть немного, но улучшился.

«Хочу состариться рядом с Лерой»

В этом же году, 12 марта, мы познакомились с Валерией. И прямо во время нашего разговора я понял, что со мной произошло чтото особенное. Я влюбился без памяти. Но тогда сказал себе: «Нет!» И потом постоянно повторял это слово, бился об стенку: «Нет! Нет! Нет!» Потому что знал точно: продюсер не должен иметь отношения с артистками. К тому же я из своего опыта я знал, что в этой жизни нормальных женщин не существует в принципе. Повстречав Леру, понял, что в жизни мне не хватало именно ее. Все задавался вопросом: «Как я жил без нее?» Мне сразу стало очевидно, Лера – человек серьезный и флирт с ней не получится. Помню, мы поехали снимать клип в Голландию, и там на улице я взял ее за ручку. Она немедленно дала мне по рукам: «Але, хотелось бы, чтобы ты запомнил раз и навсегда: мы с тобой только работаем, а во всем остальном у тебя – своя история, у меня – своя». И через минуту добавила: «Хочу задать тебе серьезный вопрос. Я вижу, что ты влюблен – на лбу написано. Так вот спрашиваю: если я кого-то полюблю и захочу выйти за этого человека замуж, насколько это повлияет на нашу работу?» Я вынужден был сказать: «Ты – человек свободный, выбор сделаешь сама. У нас контракт на работу – и только». А открыто я признался Лере в своих чувствах 9 мая 2003 года. Сказал: «Не знаю, что с собой делать. Но, Лерочка, без тебя не вижу смысла жизни».

Какое-то время мы с ней еще просто общались, а в августе потихонечку начали сближаться. Но Лера очень опасалась близости со мной, говорила: «Боюсь, не хочу дважды вступать в одну и ту же воду». Слишком уж много отрицательного осталось у нее от прежнего брака. Как же я ее полюбил! Она стала для меня всем: воздухом, небом, землей, травой, водой...

В какойто момент стал задумываться о том, что самое важное в жизни. И я понял: самое важное – знать ответ на вопрос «С кем я встречу старость? Кто будет тогда рядом со мной?» Мечтаю о том, чтобы это была моя Лера. Мне с моей женой ни секунды не бывает скучно. У нас каждый миг наполнен чемто таким очень важным, даже не знаю, как это передать словами. И могу сказать честно: сейчас я абсолютно счастлив.

Лучшие недели

Андреа Бочелли: Видеть внутренним взором Посетило:15258

Ян Сибелиус. Биография Посетило:13789

Сам себе пациент Зигмунд Фрейд Посетило:8260