Ирина Богушевская
/Irina Bogushevskaya
/
В песне главное - вибрация
Автор и исполнитель своих песенЕе клипы не крутят на MTV, ее плакатами не увешана Москва, у нее всего три альбома… И все-таки на ее концертах – полные залы. О песнях Богушевича, как сама она себя называет, говорят, что «это не для всех... это же не попса». Да, это не попса, хотя насчет «не для всех» можно и поспорить. Правда, сначала надо послушать.
13.06.2006
«Абсолютно неинтересно говорить о своих мужьях»
– Скажите сразу, чем вас можно обидеть?
– Вы этого хотите?
– Наоборот, не хочу.
– Если нет – все в порядке. Что до вещей, о которых я не хочу говорить... Мне абсолютно неинтересно, например, говорить о своих мужьях.
– А на критику вы обижаетесь?
– Есть небольшой круг людей, мнению которых я очень доверяю. Настолько, что, если они скажут, что я все делаю плохо, пойду вешаться. Все остальное задевает неглубоко: если критики говорят необъективные вещи – это их проблемы.
– У вас большие паузы между альбомами да и концертов некоторое время не было. Что произошло?
– Был творческий кризис, основанный на моих иллюзиях: была уверена, что, если создаешь качественный продукт, он сам пробьет себе дорогу. Но выясняется, что надо быть воином, закованным в панцирь, который размахивает мечом, прокладывая дорогу своим войскам. Я только недавно поняла, откуда в нашей профессии появились эти воинственные глаголы – ЗАВОЕВАТЬ признание, ДОБИТЬСЯ успеха.
Когда вышли «Легкие люди», я была уверена, что несколько песен из альбома будут крутить везде. Но ни одна станция, кроме «Шансона», их не взяла. Я обиделась на всех и решила заняться наконец своей профессией – преподавать философию. А потом у меня родился младший сын, шел ремонт в новой квартире – года полтора-два я занималась только семьей.
Я так насиделась дома, что обиды забылись и я вернулась в музыку. Сейчас меня все устраивает, я счастлива от того, чем занимаюсь.
Я не профессиональный композитор, который пишет песни к среде или четвергу. Я кустарь-одиночка, все делаю медленно, когда есть вдохновение. Но если сравнивать мою аудиторию с поклонниками других артистов, то в моем зале преобладает гетеросексуальная публика. Она хорошо говорит по-русски. Приезжает на хороших машинах. Да и то, что слушает такую непростую музыку, означает, что у нее есть определенные культурные запросы.
«Нежные вещи» нравятся больше, чем «Легкие люди»
– Как вы сами относитесь к трем своим альбомам?
– Если бы мне не нравилось то, что я делаю – я бы не делала. Мне кажется, альбом «Нежные вещи» сохраняет ту прелесть, которая была в «Книге песен». И вместе с тем он очень зрелый. В «Книге песен» некоторые вещи спеты наивно, неумело. Мне не очень нравится альбом «Легкие люди»... В нем только три песни получились так, как я хотела: «Эти большие волны», «Два лепестка» и «Дожди Эдинбурга». Все остальное не получилось. Но... лучше жалеть о том, что сделал что-то не так, чем о том, что вообще ничего не сделал. Но вот альбом «Нежные вещи» мне кажется более удачным, и сама песня «Нежные вещи» получилась такая… клевая! А какие песни у меня пока лежат дома!
– И какие же? Когда мы их услышим?
– Мне нужно найти аранжировщика-единомышленника. Как только найду такого человека, все произойдет очень быстро.
«Петь начала рано, из-за Винни-Пуха»
– Вас крутят по Радио «Шансон», на котором доминирует совершенно другая музыка. Вас не раздражает такое окружение?
– Я не буду ругать радиостанцию, которая меня крутит, хотя песни, которые звучат до и после моих, я слушать не могу.
– А почему в России так популярна тюремная лирика?
– Отчасти потому, что публика, которая слушала Вертинского, вместе с ним уплыла на пароходах в Стамбул, Париж, Вену, Германию, Аргентину, Китай…
– Продолжать проект по Вертинскому не собираетесь?
– Мне кажется, я отчасти исчерпала свои ресурсы в этом и далеко не все песни Вертинского могу петь. Теперь я бы с удовольствием попела Утесова, но интереснее все-таки петь свои песни. Утесова без меня споют, а меня – нет...
– И все-таки вас неумолимо тянет в ретро. Вы играете в спектакле «Веселые ребята»…
– Ужасно нравится этот проект. Еще на репетициях испытывала совершенно щенячий восторг, не говоря уже о восторге, который чувствую, когда выхожу на сцену.
– История домработницы Анюты напоминает сказку о Золушке…
– Конечно! Это очень трогательный образ. У меня она получается пацанистая, а у Орловой была более основательной.
– …а ваш творческий путь напоминает историю Золушки?
– Нет, я как раз девочка из хорошей семьи, детство мое прошло в Багдаде, юность в Будапеште. Петь начала очень рано, практически тогда же, когда и говорить. В этом, конечно, Винни-Пух виноват. Я сейчас читаю эту книжку своему сыну и понимаю, что Винни-Пух то разговаривает прозой, то тирлим-бом-бомкает. Это была первая книжка, которую я прочла в жизни, и мне долгое время казалось, что все должны так разговаривать – сначала говорить, потом петь. Мы сейчас на репетициях так разговариваем.
– Многие поклонники, которые были на вашем концерте во МХАТе, сказали, что эта площадка для вас великовата, что вы ярче смотритесь в камерных залах.
– Я, наоборот, чувствовала, что мы наконец вышли на площадку, на которой нам давно нужно было играть. И по сравнению с МХАТом Театр эстрады кажется уже каким-то маленьким. А вообще самая запомнившаяся площадка, на которой довелось выступать – это дом Черноголовых в Риге. Это памятник XIV–XV веков, изумительно отреставрированный. Там на потолке потрясающая роспись. Поешь, поднимаешь глаза – и видишь херувимов, ангелочков. В зале стоит рояль, на котором играл Рихтер. Может быть, поэтому там такая невероятная аура.
«Лучше не рассказывать всей правды о себе»
– Я читала ваш «Живой журнал» в Интернете. Вы достаточно открыто обсуждаете там свои проблемы.
– Мой «Журнал» – крохотная часть того айсберга, который представляет собой моя жизнь. Мне кажется, лучше не рассказывать всей правды о себе. Тогда наблюдать за тобой будет интереснее.
– И все-таки вы искренний человек?
– В тех границах, которые я отвожу для искренности. Но в свою личную жизнь я не пускаю. Если бы хотела, рассказала бы.
– Вы считаете себя публичным человеком?
– Я известный человек, но не настолько, чтобы это как-то ограничивало мою свободу.
– А что вас вдохновляет?
– Мужчины. Хотя я не могу описать тип мужчин, которые на меня влияют – это какая-то химия. Конечно, не все вдохновляют – я бы устала все время вдохновляться.
– Вы очень романтичны, судя по песням.
– Да.
– А что в них важнее – слова или музыка?
– Важна вибрация. Если ее нет, какими бы изумительными ни были слова и музыка, ничего не получится.
Лучшие недели
| Мастер эксцентрики и гротеска Посетило:24711  |
Самая старая леди на Эвересте Посетило:7887  |
Джессика Лэнг: Любимая девушка Кинг-Конга Посетило:8906  |