Мы просто хотели сделать кино, которое бы смотрели все остальные

Одним из самых положительных явлений ушедшего Московского кинофестиваля стал показ каннского призера. И вовсе не потому, что нечего было смотреть. Просто после фильма "Дитя" снимается часть вопросов формата "доколе", "почему" и "за что". Потому что, если уж за такое кино дают "Золотую пальмовую ветвь" в Каннах, нам долго можно ничего не бояться. Братья Дарденн, чей знаменитый фильм выйдет на российские экраны в сентябре, согласились поговорить с обозревателем Страны.Ru о своем творении.

К мелкому вору и пройдохе Бруно неожиданно для него возвращается его девушка с новорожденным младенцем на руках. Однако Бруно, забыв о существовании Сони, пересдал их квартиру, а все небольшие деньги прокутил. Поэтому он отправляет любимую в ночлежку, а на следующий день ставит в очередь за пособием для безработных. В этот момент ему приходит в голову мысль о возможном заработке, и Бруно, договорившись с перекупщиками, продает собственного сына, аргументировав Соне свой поступок возможностью "всегда родить другого".

Однако на девушку продажа оказала совершенно иное воздействие - она попадает в больницу. Испугавшись за жизнь подруги, Бруно возвращает ребенка, однако Соня уже дала на него жалобу в полицию. С этого момента на парня обрушивается полоса неудач: сначала его разыскивают требующие неустойки продавцы, Соня выгоняет его из дома, и под конец он попадается на нелепой краже и оказывается в тюрьме. Только тогда к нему возвращается Соня, и в тюрьме они, рыдая, клянутся изменить свою жизнь.

"Дитя" вызывает в зрителе все скрытые и самые потаенные комплексы. И зритель начинает себя ощущать закосневшим, бесчувственным монстром, безразличным и черствым человеком, неспособным к прощению и равнодушным к раскаянию преступника. Кроме того, если зритель оказывается журналистом, у него начинают появляться сомнения в собственной компетентности. Подтверждаемой "Золотой пальмовой ветвью" Канн. Значит только я (и, возможно, только все окружающие меня критики) не понял и не постиг сокровенной тайны простоты и минимализма.

С другой стороны, кадры на фоне убитых гаражей, поломанных решеток и обрывков почти колючей проволоки погружают в воспоминания о классике советского кино. От "Путевки в жизнь" Николая Экка 1931 года выпуска, как иллюстрации перевоспитания трудом детей, искалеченных улицей, через "Легко ли быть молодым?" Юриса Подниекса, до "Иглы" Рашида Нугманова.

Безусловно, Бельгию, где полтора года общественность на всех уровнях и во всех СМИ обсуждала единственного нашедшегося педофила-маньяка, очень растрогала история про проданного непутевым папашей ребенка. Но нас, жителей России, где детей каждый день собственные родители выгоняют на улицу, продают в рабство или просто убивают, довольно трудно взволновать сказкой о том, как тяжело живется на пособие по безработице не желающим ни работать, ни учиться вору и его подружке. При том, что в наличии есть и родители, только Бруно не хочет с ними жить.

Как-то неприлично и излишне драматично для такой картины выглядит и финал, напоминающий по обилию слез "Веру Дрейк-2", а по желанию спеть со Шнуром "Никого не жалко, никого" - "Бумер-3". Впрочем, им, братьям Дарденн, в Бельгии, виднее. О чем они и рассказали нашему обозревателю.

- После того, как журналисты увидели фильм "Дитя", они довольно долго спорили - взялись ли вы экранизировать эту историю потому, что она слишком типична для сегодняшней Европы или потому, что этот случай экстраординарен?

Лучшие дня

Герман Титов. Биография Посетило:22180

Франц Беккенбауэр. Биография Посетило:18015

Лысый по прозвищу Моби Посетило:16516

- Мы сняли "Дитя" потому, что мы просто хотели сделать кино, которое бы смотрели все остальные. На самом деле основная идея фильма абсолютно точно свидетельствует о ситуации, о событиях нашего времени. Продажа ребенка - сюжет довольно древний, повторяющийся в истории не в первый раз. Так что, очевидно, наша история не является выходящей из ряда вон, она вполне обычна и современна.

- Ваши герои - Бруно и Соня - с неприкаянной, несчастной судьбой, но одновременно, их абсолютно не жаль. Возможно, будь они беженцами из какой-либо страны Ближнего Востока или даже из Средней Европы, они вызывали бы больше эмоций?

- Мы никогда не думали об этом. И не уверены, что в данном случае беженцы вызвали бы большее сочувствие.

- В какой-то момент, примерно на середине картины, создается впечатление, что вас перестает занимать история продажи младенца, и вы переключаетесь на слежение за его родителями, даже его отцом, за Бруно. Тогда дитя - это Бруно?

- Да, он и есть ребенок. В нашем фильме Бруно - самый главный ребенок. Он ребенок и по характеру, и по манерам и всем своим действиям. Бруно - человек, совершенно безответственный. Он хочет пить - пьет, хочет играть - играет, вздумал продать собственного ребенка или украсть и делает все это, и абсолютно не чувствует никакой ответственности за жизнь других.

- Последний кадр - это сцена раскаяния? Вам кажется, что есть надежда на то, что жизнь Бруно изменится?

- Безусловно. Последняя сцена, в которой он рыдает, слезы - это слезы очищения, слезы жизни, которая к нему приходит. И то же слезы Сони - это сама Соня, которая к нему приходит. Это совершенное раскаяние. И через раскаяние, через слезы жизнь возвращается к нему. А с того момента, когда жизнь к кому-то возвращается, он может и должен измениться.

- Вы начинали работать самостоятельно. Кроме того, многие режиссеры не представляют себе, как можно снимать фильмы, быть режиссером с кем-то на равных. Как вам это удается?

- Какого-то секрета нет. Мы работаем уже очень давно вместе, мы - пара с большим прошлым, и работаем уже 30 лет. Мы постоянно обсуждаем фильмы, куда-то вместе ходим, вместе проводим кастинги и снимаем актеров, вместе пишем сценарии. Как, почему - мы не знаем этого сами, - но как-то это происходит. Кроме того, в истории кинематографа много режиссеров, работающих вместе.

- Что объединяет ваши фильмы "Розетта" и "Дитя", получившие призы в Каннах, и что в них разного?

- Самое главное сходство между нашими картинами то, что они обе сделаны одними и теми же режиссерами.

Но, помимо этого, мы пытались создать и там и там особую атмосферу, ощущение присутствия жизни до появления камеры, до фильма, который отснят. Нам важно, чтобы зритель почувствовал, что до фильма у наших героев была какая-то жизнь, и что после фильма жизнь эта будет продолжаться. А то, что нам удалось заснять, это просто отрезок их жизни. Это ощущение мы пытались передать и в "Розетте", и в "Дитя".

Кроме того, наши фильмы объединяет то, что мы в них всегда стремимся говорить о людях. Мы не стремимся снимать что-то необыкновенное, но ищем в обыкновенных людях что-то необыкновенное. Мы говорим о простых людях, которые живут обычной, рутинной повседневностью, и стараемся передать этот естественный, повседневный быт обыкновенных людей.

Нам важно, чтобы фильмы были интересны людям. Потому что они о людях и для людей.

- После "Розетты" появилось довольно много рецензий, весьма нелестно отзывавшихся об этом фильме, получившем главный приз в Каннах. Звучали реплики, что "фильм Дарденнов утомителен и однообразен, как жизнь Розетты". Но все последующие фильмы и "Сын" и сегодняшний - "Дитя" - вы снимаете в той же стилистике. И снова получаете приз. Что такого увидело в ваших фильмах каннское жюри, чего не увидели критики?

- Довольно трудно сказать, что привлекает зрителя в наших фильмах, какие чувства они вызывают, и что не увидели критики. Тем не менее, может быть основное, чего не чувствует критика, это простота наших фильмов, естественность картин, созданных для обычных людей и касающихся их судьбы. Потому что нас в первую очередь интересуют люди.

"Дитя" - это фильм абсолютно без эффектов, он очень прост, безо всяких кинематографических наворотов и спецэффектов. Это простой фильм, раскрывающий характеры обычных людей, попавших в экстраординарную ситуацию.

Лучшие недели

Идрис Эльба: Биография Посетило:17870

Владимир Арсеньев. Биография Посетило:16972

Трагедия художника Посетило:15068