«Нордический» характер Татьяны Пельтцер

Многие с ней не уживались – актриса не лезла за словом в карман, могла припечатать при случае. Когда артиста Бориса Новикова обсуждали на собрании труппы за пристрастие к алкоголю, после гневного выступления Пельтцер он воскликнул: «А вы, Татьяна Ивановна, помолчали бы! Вас никто не любит, кроме народа!» В театре Пельтцер всегда называли «бабушкой», потому что молодой ее не помнил никто. Этим летом исполняется 105 лет со дня ее рождения.

Татьяне Ивановне с театрами долго не везло. Она сменила множество трупп в поисках своего места в искусстве.

Сначала была провинциальная сцена, на подмостки которой ее вывел отец – замечательный артист и режиссер Иван Романович Пельтцер. В девятилетнем возрасте Таня играла Авдия в спектакле «Камо грядеши». А когда ей доверили роль Сережи Каренина, впечатлительных дам выводили из зала – многие не могли без слез смотреть, как Сережа прощается с мамой:

– Кутик мой, кутик.

– Мамочка, не уходи, – отвечала Таня. Зрительницы утирали слезы, а Таня после спектакля получала заслуженные три рубля. Она часто выходила на сцену и вместо своего брата Шурика. Когда для утренника понадобился Волк, брат пришел на репетицию и не мог удержаться от смеха. На следующий день Волка играла Таня…

Яркие воспоминания детства – свет рампы, аплодисменты и ароматные конфеты, которые подарил однажды антрепренер Николай Синельников. От смущения Таня сказала: «Пахнет ладаном…»

В 1923 году она стала пробовать себя на столичной сцене. Устроилась в театр МГСПС (ныне Театр Моссовета), выступала в разных театральных коллективах, но так и не смогла утвердиться. Возможно, сказывалась ее необразованность: из-за революции Татьяна не доучилась в гимназии. В 1930 году она решила бросить театр и посвятить свою жизнь семье.

«Я свиданий не назначала…»

Что влекло друг к другу русскую артистку и немецкого коммуниста, философа Ганса Тейблера, теперь уже не знает никто. Но любовь между ними разгорелась нешуточная. В 1930 году Ганс увез ее в Берлин. Татьяна работала машинисткой в торговом представительстве СССР, но долго сидеть за письменным столом не смогла. Немецкий режиссер Эрвин Пискатор, узнав, что фрау Тейблер актриса, пригласил ее сыграть роль в спектакле «Инта» по пьесе Глебова. Но вскоре режиссер покинул Германию, а Татьяна Ивановна все чаще убеждалась: обрести вторую родину за пределами Москвы не удастся. В 1934 году она уговорила мужа расстаться, хотя после этого всю жизнь поддерживала с ним отношения.

Ганс женился на другой женщине, у них родился сын, который даже приезжал в Москву учиться и жил у Татьяны Ивановны. Вторая жена Ганса, понятно, ревновала мужа к Пельтцер, пыталась помешать их переписке, но полностью оборвать отношения не смогла. Бывшие супруги продолжали общаться, а полвека спустя встретились в Карловых Варах. Как вспоминали очевидцы, Ганс увел Татьяну Ивановну на балкон, минут пятнадцать они нежно беседовали, и вдруг оттуда стали доноситься крики. Два пожилых человека (Пельтцер в ту пору было уже семьдесят) выясняли, по чьей вине произошел разрыв.

Лучшие дня

Иоанн Аргиропул Посетило:274

Полина Виторган Посетило:271

Последний русский император Посетило:265

– Не назначала я ему свиданий, – раздавался голос Татьяны Ивановны. – И не писала записок. Твой приятель мне не нравился.

– Как же не писала? А чью записку я в книге нашел?..

«Родной» сын – Андрей Миронов

Впрочем, выяснение отношений состоялось в ту пору, когда Пельтцер знали миллионы кинозрителей. А в 1934 году она покидала Ганса и сытую Германию на свой страх и риск – что ждало ее в СССР, где к тому времени попал под арест ее брат, предположить было трудно.

Она устроилась машинисткой на завод АМО, позже ее приняли в Театр Моссовета, а в Московском театре миниатюр выходила на сцену в замечательной компании Рины Зеленой, Марии Мироновой и Александра Менакера. Кстати, дружба с Мироновой и Менакером оказалась настолько крепкой, что родившегося в семье мальчика Андрюшу она называла своим родным сыном. Много лет спустя, на 70-летнем юбилее Татьяны Ивановны в Театре сатиры, Миронов захочет подсчитать, сколько лет актриса на сцене: 55? 60? 65? Ответ на этот вопрос не знала она и сама.

На том юбилейном вечере она произнесла фразу, которая по сей день прочно ассоциируется с фамилией Пельтцер. Выйдя к микрофону и окинув взглядом труппу, Татьяна Ивановна сказала: «Я счастливая старуха». Не только потому, что ее окружали любимчики, но и потому, что ей доставались роли преимущественно соседок, бабок, бабуль, склочных теток и реже – светских дам. В семьдесят она по-прежнему прыгала с забора, танцевала на крыше дома и вскакивала на крышу троллейбуса. Снималась много, говорила, что иначе ее забудут и она «умрет с голоду». Но при этом, не взирая на возраст, отношения с режиссером на съемочной площадке доводила до градуса кипения. Это был необходимый допинг для успешной игры. Сложно строились ее отношения и с театральными гримерами. За кулисами она была безудержной в выражениях:

– Развелось вас тут, всяких бездельниц! Куда вы подевались, дармоедки?! – ворчала она. Но по возвращении из отпуска многим везла подарки.

«Скажите, что меня нет!»

Популярность к Пельтцер пришла поздно – в сорок семь лет, когда на экраны вышел фильм-спектакль «Свадьба с приданым» Театра сатиры, а вслед за ним и фильм «Солдат Иван Бровкин».

О том, что она стала знаменитой, Пельтцер поняла во время гастролей в Германию, где Театр сатиры обслуживал советские войска. На первом же КПП строгий майор стал придираться ко всяким мелочам и вдруг, заметив знакомое лицо, воскликнул: «Ой, надо же, товарищ Пизнер!» Ее тут же окрестили «матерью русского солдата». А вскоре и письма от зрителей стали приходить мешками. Деревенские жители наивно верили, что актриса, сыгравшая Лукерью Похлебкину, и в жизни такая же пьющая женщина. Татьяна Ивановна получила многочисленные советы, как побороть в себе страсть к спиртному…

Когда Татьяне Ивановне исполнилось 73 года, она в Театре сатиры получила роль старухи Хлестовой в спектакле «Горе от ума» (Чацкого играл Андрей Миронов, Софью – Татьяна Васильева). За день до сдачи спектакля между ней и Валентином Плучеком прямо во время репетиции разгорелся скандал. Пельтцер задала вроде бы обычный вопрос: «Куда мне идти?» Плучек раздраженно ответил: «Куда хотите!» Затем она поинтересовалась, куда ей сесть, и он взорвался: «Ну конечно, Татьяна Ивановна, вы должны сидеть в центре, а остальные – вокруг!» Разгорелась нешуточная перепалка. Пельтцер в бешенстве бросилась вон из зала, на ходу оборачиваясь и выкрикивая то, что еще не успела сказать не менее взбудораженному режиссеру. В выражениях она не стеснялась.

На сцене все оцепенели. Плучек потребовал, чтобы срочно нашли для Пельтцер замену. Не занята в спектакле была разве что Ольга Аросева – близкая подруга Пельтцер. В тот момент, когда режиссер требовал разыскать Аросеву, Ольга Александровна выслушивала от подруги все, что та думает о Плучеке, и помогала ловить ей такси. «Я к Марку Захарову пойду! К Марку Захарову!» – твердила Пельтцер. Когда к ним подбежал помреж и сообщил, что Аросеву немедленно требуют на сцену вводиться на освободившуюся роль, Ольга Александровна лишь замахала руками –«Скажите, что меня нет!»

На следующий день Татьяна Ивановна стояла уже на пороге Театра им. Ленинского комсомола…

Лучшие недели

Богат и знаменит Посетило:996

Украшает мужика борода Посетило:1064

Маргарита Дуглас Посетило:1005