Леонид Броневой: играл в домино, чтобы прокормиться

«Чуть не стал Гитлером»

— ЛЕОНИД Сергеевич, вас не приняли однажды в известный театр… Причем резюме было престранным…

— Да, все это правда. Меня не приняли в «Современник». Вышел Табаков и сказал: «В вашем творчестве не чувствуется личностной темы». Я даже не стал выяснять, что он имел в виду. Сказал только :»Спасибо вам большое, дорогие коллеги, за то, что я с вами учился, за вашу помощь в трудный для меня момент». Я ведь приехал в Москву показаться на одолженные у друзей деньги. Потом, когда я уже стал играть в Театре на Малой Бронной, Табаков приходил пригласить меня в свой театр. Я его ка-ак матом послал! Тоже мне, «личностная тема»! Я до сих пор не могу понять, что это такое, существует ли она вообще и есть ли эта личностная тема у кого-то вообще! Надо спросить у всех, кто там сидел — у Ефремова, Волчек. Не хотели брать, могли бы сочинить какую-нибудь другую причину:»Не нужен ты нам, и все!» Было бы хотя бы честнее.

— А как вы относитесь к тому, что многие зрители даже не называют вас по фамилии, а просто «Мюллер.» Может, это и есть «личностная тема»?

— Да, меня и на улице, когда узнают, говорят: «Смотри-ка, Мюллер пошел». Я не знаю, личностная ли это тема, но иногда бывает обидно: я сыграл больше ста двадцати ролей в театре и в кино, а у зрителей в основном ассоциируюсь с моим героем из «Семнадцати мгновений»… Но, с другой стороны, конечно, приятно, что у меня есть роль, которая стала «визитной» карточкой. Ведь бывает так в жизни актера, что он может сыграть массу ролей и ни одна из них не западет в душу людям.

— А ведь вы могли и не стать любимцем публики, если бы не послушались своей жены.

— Да, это точно! Мне же сначала предложили сыграть не Мюллера, а Гитлера. Сделали фотопробу, похож, кстати, очень сильно. Но моя жена сказала:»В крайнем случае я согласна на Мюллера, но не на Гитлера!» Но вы не подумайте, что только из-за этого я отказался от первого предложения. Нет, конечно же. Просто если бы Гитлер был выписан психологически так же тонко, как Мюллер… А то в фильме Гитлер какой-то постоянно орущий человек, это, на мой взгляд, зарисовка, карикатура, а не человек. А Мюллер — другое дело.

— Правда ли, что блестяще сыгранный вами нервный тик Мюллера — результат того, что вам был тесен мундир?

Лучшие дня

Колоссальное кинонаследие Питера Фалька Посетило:2988

Отец информатики Посетило:2291

Валерий Меладзе: Певец любви Посетило:2225

— Абсолютная правда. Действительно, мне сшили мундир, наверное, на два размера меньше, чем надо, и он резал постоянно вот здесь, на шее. Из-за этого я все время дергал головой. Лиознова поэтому и спросила меня: «Что это вы делаете?» — «Да мне мундир режет». — «Я не к тому, что вам режет! Не сделать ли это нам краской в самых «нервных» местах ?» И она нашла эти места… Кстати, это очень понравилось Захарову. Он говорил потом актерам: «Видите, как можно без слов передать нервное состояние человека?»

-Мне известно, что за полгода до съемок «Семнадцати мгновений весны» вы выучили не только свою роль, но и роль Тихонова, причем достаточно необычным способом…

— Ну откуда вам все это известно? Я ведь действительно выучил не только свою роль, но и слова Тихонова с помощью своей жены. То она читала монолог Штирлица, а я Мюллера, то наоборот. Монологи были огромные, и ничего нельзя было выкинуть, все были очень хорошие. Так что я просил жену помочь. Читали, конечно, ночами, днем-то на работе, и она, моя бедная, так вымоталась… Но мне надо было знать текст Штирлица — тогда я мог точно отреагировать, выбрать правильную интонацию, жест.

— Вам, по-моему, везет на роли сильных мира сего, ведь помимо Мюллера вам довелось еще играть и Ленина со Сталиным.

— Да. И не обошлось без курьезов. Однажды после спектакля «Кремлевские куранты», где играл Сталина, я чуть не умер… Вы знаете, что такое молчание зрителей при его выходе на сцену, если до этого зал просто взрывался аплодисментами?! Помню, на первых спектаклях мне казалось, что пушки стреляют (а это было в Театре имени Лермонтова, где были деревянные сиденья, и оттого, что все резко вставали, стоял ужасный грохот). Такие овации! Бо-оже мой… И вдруг, представляете, на одном спектакле — тишина. Абсолютная. Конечно, с меня пот градом. Пробормотал что-то, помню, и ушел. Лег за кулисами. Что произошло? Первая мысль была: наверное, у меня расстегнулась ширинка. Все. Это расстрел.

-?!

— Да-да, не удивляйтесь, во времена так называемого культа личности Сталина за это расстреляли бы в два счета. Но с ширинкой-то оказалось все в порядке и с гримом тоже. Подошел ко мне Тиханович — главный режиссер. Я говорю: «Что же это такое я сделал сегодня?» — «Да ничего ты не сделал! Там просто КГБ сидит — они получили закрытое письмо, разоблачающее культ личности Сталина. Это был целевой спектакль, вот никто и не хлопал при твоем выходе».- «Предупреждать же надо! Меня чуть удар не хватил». Тиханович удивился: «Ну не всех же предупреждать. Тем более ты беспартийный». — «Постойте… А как же наша Сталинская премия?» -«Все, тю-тю наша премия. Накрылась!» Я спрашиваю: «И как мне теперь играть послезавтра?»- «Так и играть! Только никаких усов». А Добротину, который Ленина играл, сказал: «А вы скажите, что просите зайти к себе не товарища Сталина, а референта». Так я и играл — с тем же текстом, но уже референта, немножко подхалимничая.

Беспокойный актер

— ЭТО правда, что когда вас не взял на гастроли какой-то театр, вы, чтобы прокормить семью, играли в домино?

— Правда. Меня не взял на гастроли Театр имени Пушкина в Москве. Я очень просил: «Ну возьмите меня с собой, мне надо кормить дочь, жена недавно умерла. Пока вы будете давать спектакли, я объеду все села с концертами, я же гармонист. Привезу вам целую кучу грамот благодарственных». Но режиссер меня посылал к директору, директор к режиссеру, и так бесконечно. Когда театр уехал, у меня не было ни копейки. Зарабатывал на Тверском бульваре рубль в два дня… Это, конечно, смешно, но все-таки две буханки хлеба по пятнадцать копеек, пакет молочка или творожку. А вы знаете, какие правила в домино? Если ты выиграл, то не имеешь права покинуть скамейку. Но я нарушал этот закон неписаный. Выиграю рубль и ухожу. «Ах ты, …»- меня матом как пошлют. Я им объяснял, в чем дело, и потом мне начали прощать то, что с выигрышем я уходил.

— Режиссеры жалуются, что уж очень беспокойный вы актер: сначала требуете полнейшей экспозиции сценария, потом целый день идет трактовка роли, далее — бесконечные звонки с предложениями, замечаниями…

— Ну конечно. Я самоед. Чем больше я играю, тем больше мои требования к самому себе. В молодости был легкомысленным: дали красивые сапоги, замаршировал браво, и все прекрасно. Сейчас все совсем по-другому: долго обдумываю роль, слова, в общем, начинаю жить ею. Другим я прощаю огрехи — никогда не клеймлю, не делаю замечаний, если только сами не спросят. А к себе бес-по-ща-ден.

— Инна Чурикова как-то сказала, что у нее в «Ленкоме» бывали моменты, когда она чувствовала, что не нужна Захарову: он, бывает, так увлекается текущей работой, что забывает о тех, кто не занят в ней. У вас таких моментов не было?

— Вы понимаете, актер — мнительный, нервный человек. Бывало, тоже щемило, когда не играл. Одно время был задействован только в спектакле «Мудрец». В одной передаче меня спросили: «Что бы вы сделали, если бы были режиссером, а Захаров — вашим актером?» Я пошутил в ответ: «Дал бы играть ему столько, сколько он мне». После этого Марк Анатольевич надавал мне столько ролей… Говорит: «Жаловались? Пожалуйста!» — «Я не жаловался! Я пошутил! » — «Нет. В каждой шутке есть доля шутки». Я молчу, играю. Потому что нельзя признаваться в собственной слабости: никого не волнует, что ты себя плохо чувствуешь. У нас жестокая профессия — в любом возрасте нужно соответствовать молодым. Поэтому я никогда не прошу второй состав.

— Леонид Сергеевич, существует аксиома, по которой актер и вообще творческий человек не может быть счастлив в личной жизни. Вы с этим согласны?

— Ни в коем случае. Нельзя же так идеализировать человека творческой профессии. Ему, как и всем, нужна хорошая семья, уютный дом. У меня, например, прекрасная жена, самый дорогой для меня человек на свете.

«Балерина не ответила взаимностью»

— Свою первую любовь помните?

— Нас с мамой эвакуировали в Чимкент в сорок втором. Мне тогда было четырнадцать лет, и я выступал в самодеятельности во Дворце пионеров. Там была одна девочка, которая занималась балетом. Я так влюбился… Просто безумно. Но балерина эта не ответила мне взаимностью, я ей не понравился. Мне было тогда очень тяжело.

— А потом часто влюблялись? Вы влюбчивый человек?

— Да-а, был страшно влюбчивый. В молодости гулял. Плохо, наверное, хвастаться, но сильно гулял. Потом отсек все это, когда женился. Уже лет тридцать я — семьянин. Появилась какая-то внутренняя ответственность за человека, который рядом со мной. Я часто уезжал на гастроли и при желании мог бы иметь много удовольствий. Но никогда не позволял себе этого. У нас с женой очень доверительные отношения, я не смогу чего-то скрыть от нее. Если сказал бы, что изменил, она бы плакала. Нет, лучше я буду абсолютно чист перед ней.

«Жена провожала меня домой»

— НО ведь сейчас очень распространено мнение, что физическая измена — не измена.

— Это неправда. Почему же не измена? Что, вместо меня кто-то другой изменял, что ли? Глупо. Получается по этой новомодной теории, что человек не в состоянии управлять собственным телом и тело существует отдельно от моей души, моих чувств.

— Расскажите, как вы познакомились с Викторией Валентиновной?

— Я играл американского корреспондента в «Мятеже неизвестных» по пьесе Генриха Боровика. Молодой был, симпатичный. Тогда джинса еще дефицитом была, а я играл в спектакле в джинсовой рубашке, а потом в смокинге, с бабочкой. Пел, танцевал в спектакле. Вика ходила на все мои спектакли и каждый раз провожала меня домой. Я, помню, думал: «Что это такое?! Меня хотят окрутить? Я молодой, хочу гулять!» Дело, конечно, не только в том было, что я «хотел гулять». У меня умерла жена, оставив четырехлетнюю дочку. Я был нищий, жил в коммуналке в Среднем Кисловском переулке. Только раскладушка и тараканы — все, что у меня было. Подумал, что Вика решила, что раз я актер, то обеспеченный.

— И долго ваша жена вас так провожала?

— Пять лет. (смеется). Ну шучу, конечно. Это мы расписались через пять лет — меня ведь нелегко женить было. Вика провожала меня, провожала, а потом понравилась мне. Она худенькая-худенькая была, в сиреневом платьице все время ходила… Скромная очень. Замечательный человек, я без нее теперь и жизни не представляю.

— Я знаю, ваша супруга по профессии инженер.

— Она чертежник. Уже много лет, правда, не работает. Но ведь чего мне стоило, чтобы она ушла из своей конторы! Два года я ее уговаривал: «Вика, ну я уже могу тебя обеспечить». — «Нет!!! Как я оторвусь от коллектива?!» Еле-еле уговорил. Я теперь иногда по утрам шучу: «Ну что, на работу пойдешь?» — «Не-е-ет!» — «Почему же тогда так сопротивлялась?» Говорит: «Дура была!» Вот ведь какое советское воспитание!

— Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Ваша жена хорошо готовит?

— Готовит-то она хорошо, но утверждение это — полная ерунда. Может, к сердцу какого-нибудь мужчины и лежит путь через желудок, но не к моему. Я ведь человек самоограничения, плюс к этому мне нельзя наедаться — играю без второго состава. Утром — чашку кофе, в обед — немного бульона и второе, вечером — бутерброд. И несмотря на это, Вика постоянно таскает тяжеленные сумки из магазинов. Я недавно с нее клятву взял, что она не поднимет больше пяти килограммов — у жены больные почки. И тут она приносит опять с рынка килограммов пятнадцать на себе. Я устроил такой скандал! «Ты совершила клятвопреступление! Куда ты все это несешь? Ты же знаешь, что мне бутерброда с кофе достаточно!» Ой, знаете, мне просто невыносимо представить даже, что ее, такую хрупкую и худенькую , сумки волокут — не она их, а они ее. Моя жена видит, что я много работаю, вот и старается меня побаловать — повкуснее накормить. Да и вообще все ее мысли только обо мне. Ждет меня каждый раз после спектакля, сидит и смотрит в темное окно, моя бедная. И мои заботы только о ней. Всегда думаю, как бы туфельки ей красивые купить, кофточку, чтобы она могла хорошо выглядеть, если куда-то пойдем.

— А цветы дарите?

— Всегда. Я знаю, что она любит гвоздики, поэтому у нас всегда на кухоньке цветы. Я иногда шучу: «А ты же не любила цветы». — «Потому что у меня вазочки не было». Раньше мы скромно жили и приходилось цветы в банку ставить. Зато теперь есть несколько красивых вазочек.

— Леонид Сергеевич, женщины сейчас становятся все более самостоятельными. Бизнесвумен, женщины-политики… Да и что там говорить, в отношениях с мужчиной представительницы прекрасного пола часто берут инициативу в свои руки.

— Что ж, женщине приходится быть сильной, если у нее слабый муж. Сейчас ведь какое время? Не каждый мужчина может содержать свою семью, помогать безработным родственникам, понимаете? Поэтому женщинам и приходится работать, как лошадям. Кому-то же надо кормить семью! Это что касается материальной стороны вашего вопроса. А насчет инициативы в отношениях… Так ведь всегда было. Властная женщина — мягкий мужчина, сильный мужчина — уступчивая женщина. Если оба по характеру лидеры или, наоборот, мягкотелые, то такие отношения долго не протянутся.

— А как вы относитесь к гражданскому браку?

— Знаете, нерасписанными жить, наверное, можно, но возникает столько проблем чисто бытового плана. Например, даже в гостинице раньше не селили в один номер. А в психологическом плане быть мужем и женой не только из-за совместного быта, но и перед законом, обществом, церковью тоже очень важно. Кстати, насчет росписи. Мы с Викторией Валентиновной поженились в день первого съемочного дня «Семнадцати мгновений весны». Не успели даже выпить шампанского, как подошла машина: «На съемку!» Жена заплакала даже, а я говорю: «Не расстраивайся, это хорошая примета».

— Могли бы вы дать молодежи совет, как выбрать себе такого спутника жизни, чтобы раз и навсегда, без разводов.

— Я слышал, что для того, чтобы люди могли с уверенностью жениться, надо взять два билета на поезд «Москва — Владивосток» и обратно. Всю дорогу вдвоем в одном купе. И все будет ясно — как человек ест, как он одевается — раздевается, насколько он аккуратен. Здесь все очень важно. А когда вернетесь в Москву, уже ясно будет, жениться или нет.

-А вы брали такой билет?

— Нет, я на слово поверил своей жене. И не ошибся.

— Анекдоты любите?

— Да, очень. Особенно, как вы сами понимаете, про сладкую парочку Штирлиц-Мюллер. Вот, например, один из любимых. Штирлиц выстрелил в Мюллера. Пуля отскочила. «Броневой»,— подумал Штирлиц. Ведь это даже не анекдот, а зрительский комплимент, правда?

Ваше имя (*):
E-mail (*):
Website

Заголовок (*)
Ваш комментарий (*):
Я не робот...

Лучшие недели

Жак Оффенбах. Биография Посетило:12065

Владимир Коренев. Биография Посетило:31487

Изобретатель интегральных схем Посетило:9596