Донатас Банионис сделал Путина разведчиком

Одна из последних его работ — роль проницательного сыщика-сибарита Ниро Вульфа в сериале «Ниро Вульф и Арчи Гудвин». Хотя актер снялся более чем в 70 картинах, по-настоящему удачными он считает лишь пять своих ролей — в фильмах «Никто не хотел умирать», «Солярис», «Гойя», «Приключения принца Флоризеля» и, конечно же, «Мертвый сезон» Саввы Кулиша. Там Банионис сыграл разведчика Ладейникова.

— ДОНАТАС ЮОЗОВИЧ, говорят, что Владимир Путин выбрал профессию внешнего разведчика из-за того, что ему очень понравился ваш Ладейников. Это правда или всего лишь актерские байки?

— Да, у нас с вашим президентом был такой разговор. Правда, впервые я об этом узнал не от самого Путина. В какой-то программе его бывшая учительница рассказывала, что Владимир Владимирович решил стать разведчиком после того, как посмотрел «Мертвый сезон». И когда в 2001 году я был в составе литовской правительственной делегации в Москве, в Кремле, то был представлен господину Путину. Тогда и спросил его об этом. Он засмеялся и сказал: «Было дело».

Закон выше правды?

— НЕДАВНО литовский Конституционный суд отправил в отставку президента Паксаса. Во все времена властные структуры найдут способ уличить человека в каких-нибудь порочащих его связях. Вы ему сочувствуете? Вы вообще можете сочувствовать человеку, которого гонит стая?

— Да, сочувствую. Не хочу касаться политики, но в последнее время я все чаще размышляю, по каким странным законам развивается история. Вспомните, Сократа суд приговорил к смертной казни за то, что он хотел разрушить старые традиции. По сути, его убили за стремление к прогрессу: за попытку разрушить старое, привнести что-то новое. Инквизиция абсолютно законно отправила на костер Джордано Бруно. Да и Гитлер, и Сталин убили тысячи людей, опираясь на закон. Вот и процедуру отстранения Паксаса от власти тоже провели по закону. Но…

В фильме «Гойя», где я играл главную роль, есть такая сцена. Великий Инквизитор вызывает Гойю на допрос, швыряет ему в лицо его рисунки и кричит: «Кому служит твоя работа?!» Гойя отвечает: «Правде». — «Правде?! Но не Церкви!» И Гойя, поняв, что ему грозит, говорит: «Ну да. Ведь Церковь выше правды…» И церковь, и власть во все времена хотели быть выше правды. И сейчас все повторяется. Будешь слушать правительство, начальство, тогда правда отойдет в сторону. Если будешь слушать правду, будешь перечить правительству. Вот и выбирай: или ты правду говоришь, или служишь. Возможно, если Сократа тогда судили бы не по закону, а по правде, мы жили бы в другом, более совершенном мире.

— А вы, с вашей громадной популярностью в СССР, в родной Литве, не оказывались в положении изгоя? Ведь у вас на родине не очень-то жаловали тех, кого любили в Советском Союзе.

— Нет, со зрителями и соплеменниками мои отношения складывались прекрасно. Гораздо лучше, чем с властями. Когда мы работали над «Никто не хотел умирать», начальство нам говорило: «Не надо показывать никакого сопротивления. Никаких «лесных братьев» не было, советской власти никто не сопротивлялся!» Они тоже хотели быть выше правды. Но в итоге правы оказались мы — фильм прекрасно приняли.

В «Мертвом сезоне» меня и вовсе чуть не сняли с роли, а фильм пытались запретить. Честно скажу: я с самого начала сомневался в том, что меня утвердят на роль Ладейникова: я же не Кадочников и не Тихонов. Говорят, на эту же роль пробовался Олег Видов, который позже уехал в Америку. И когда меня вызвали в Ленинград на пробы, я решил, что меня просто используют в качестве «подставки». Бывает, все уже давно решено, но на пробы все равно вызывают нескольких актеров, чтобы потом на худсовете сказать: «Вот, мы пробовали разных, но наш кандидат оказался лучше всех». Но поехать я согласился. Думал: если на роль не утвердят, так хоть дорогу до Ленинграда оплатят, а я там в Гостином Дворе запчасти для своей машины куплю.

Лучшие дня

Александр Василевский. Биография Посетило:15468

Самое большое количество одновременно удерживаемых рекордов Посетило:10058

'Стиль Тонета' Посетило:9129

На роль меня утвердили — как выяснилось, никаких сильных конкурентов у меня не было. Но в середине съемок работу остановили, а меня пытались снять с роли. Сценаристы пожаловались директору фильма, что Кулиш снимает не героическую эпопею, а фильм про простого человека. И что вообще-то советский разведчик должен быть высоким, красивым, сероглазым. А Банионис… Ну какой же он идеальный герой? Однако за меня заступились Конон Молодый, прототип моего героя, и Михаил Ромм. Конон Молодый на худсовете сказал: «Я ничего не знаю про кино. Я знаю про жизнь. То, что снято Кулишом, и есть настоящая жизнь. Если это вам не нравится, ваше дело. Но я считаю, что Банионис должен играть дальше».

Фильм мы закончили, и после съемок Савва честно сказал мне: «Скорее всего, «Мертвый сезон» положат на полку». Но в прокате он имел сумасшедший успех.

В Союз дороги нет

— СЕЙЧАС все чаще звучит мнение о том, что не надо было рушить Советский Союз, достаточно было распустить КПСС. И сегодня вновь настало время объединиться.

— Такие настроения характерны для России. У нас же так думает не больше 1–2% населения. Слишком далеко мы разошлись, чтобы снова объединяться.

СССР был обречен на развал из-за сталинских репрессий. Эта диктатура, длившаяся десятилетиями, слишком напугала нас. Хотя в первые дни после прихода в Литву советской власти мы были полны радужных планов. Господи! Да вы посмотрите фильм «Веселые ребята» или «Кубанские казаки». И мы так будем жить! Но потом оказалось, что все эти фильмы — ложь, а правда гораздо страшнее. Начались репрессии. У моей супруги отца и брата сослали в Воркуту. Брат в итоге умер в лагерях. Ей самой пришлось скрываться. Лишь после того как она вышла за меня замуж и сменила фамилию, ее оставили в покое.

Да, сейчас нет Сталина, нет диктатуры. У меня в России много друзей, я с удовольствием приезжаю туда. Но объединяться не хочу. Изменились люди, изменились взгляды на жизнь. В России на улицах даже Правила дорожного движения не соблюдают. Как можно жить с «соседом», который не может выполнять таких элементарных вещей?

— Но мы здесь разговаривали с литовцами. И они были настроены далеко не оптимистично — платят мало, работы нет, маленькие города вымирают, чуть ли не вся зарплата уходит на оплату квартиры. Не слишком ли дорогая цена за свободу?

— Да, кому-то стало жить лучше, кому-то — хуже. Думаю, что тех, кому хуже, — большинство. Естественно, у СССР были свои плюсы. Тогда бедный человек мог получить через профком путевку и поехать отдыхать в Крым. Квартиру он тоже получал бесплатно — если его очередь, расписанная на годы, подходила. И колхозникам жилось лучше — им не нужно было искать покупателей на свой товар да и воровать можно было безнаказанно. Тогда же вообще воровали все и всё. Все же казенное! Неси на здоровье.

Но у этой картины была и другая сторона. Для одного из фильмов мы снимали натуру в Калуге. Так вот, есть там было абсолютно нечего. НЕ-ЧЕ-ГО! Даже за хлебом люди ездили в Москву. И в других городах муку, масло, мясо людям выдавали по талонам! Так когда жилось лучше, а когда — хуже? Ведь сейчас и хлеб, и колбасу, и автомобиль можно купить. Так что на вещи нужно смотреть объективно.

В погоне за деньгами

— И РАНЬШЕ, и сейчас люди едут на Запад в поисках лучшей доли. Эмигрировали Любимов, Тарковский и прочие, прочие…

— Я не считаю, что Тарковский поступил правильно, уехав за границу. Там он снял довольно вторичное кино — я имею в виду «Жертвоприношение». Не было в нем той глубины, того смысла, которые были заложены в «Андрее Рублеве» или «Ивановом детстве».

После премьеры «Соляриса» нас с Тарковским пригласили в гости к Феллини. Андрей начал объяснять, что он не может жить и работать в СССР, потому что здесь ему не дают делать то, что он хочет. И Феллини тогда сказал ему: «А ты думаешь, что я могу делать все, что захочу? Нет! Я сперва должен был сделать другой фильм, чтобы получить деньги на «Амаркорд».» Как же Тарковскому не давали делать то, что он хотел?! Он только «Сталкера» переснимал дважды. Да кому еще в советские времена позволили бы сделать такое? Возможно, Тарковский не сам решил уехать из СССР — его уговорили родные.

Из Литвы тоже бежал народ в Америку — в 1943–1944 годах. Бежали потому, что боялись большевиков. Пытался бежать и я, но не успел — границы закрыли. Так что в США я впервые попал в 1970 году — в Чикаго существует большая литовская диаспора. Конечно, они жили богаче, чем мы, хотя бежали из Литвы в одних рубашках. Но какой ценой им это богатство далось! Они выезжали на работу в 5 утра, возвращались домой, валясь с ног от усталости, выпивали стакан виски — и спать. И так — из года в год.

КТО-ТО стал инженером, кто-то работал на заводе по производству жевательной резинки или кока-колы. И никому из них не удалось стать актером. А ведь среди тех, кто уехал, были очень талантливые люди!

Посмотрел я на это и понял: как хорошо, что мне тогда не удалось убежать. Ну, купил бы я автомобиль на несколько лет раньше, был бы у меня дом вместо квартиры. Но меня богатство никогда не интересовало — не привык я к нему. Отец у меня был портной, простой ремесленник. Да, у литовцев в Америке было больше денег, но жизнь духовная была богаче у меня!

— Зато у вас там было бы больше свободы.

— Да, свободы за границей много. Но смысла жизни нет. Его, к сожалению, и у нас почти не осталось. Поиск смысла жизни сменился поиском денег. При советской власти и драматурги, и писатели создавали великолепные вещи. Да, их запрещали, их мучила цензура, но именно поэтому им хотелось сказать что-то важное. Они боролись! И Шукшин, и другие, живя на копейки, создавали бесценные произведения культуры. Сегодня бороться не с кем, образовалась пустота. И эту пустоту не смогли заполнить ни хорошие книги, ни хорошие пьесы.

— Но тем не менее советская власть актеров вниманием не обделяла — и звания давала, и квартиры, и автомобили. Не скучаете по тем временам?

— Нет. Я только по молодости скучаю. А от властей я всегда старался держаться подальше. С Брежневым я встречался всего один раз. И встреча эта больше походила на анекдот. Мы сидели в Овальном зале на заседании палаты Союза. Открывается дверь — и появляется Брежнев. Его в таком виде по телевизору никогда не показывали. Два охранника буквально поднесли его к креслу и посадили. Он оказался как раз напротив меня. Сидит, смотрит мне прямо в глаза и только рот открывает и закрывает. Я под этим взглядом все грехи свои вспомнил. В перерыве тихонечно со своего стула сполз в сторону, смотрю — а Брежнев по-прежнему в одну точку смотрит и рот разевает. Но тут появились охранники и его унесли.

А с Горбачевым я встречался несколько раз. Мы (Марк Захаров, Тенгиз Абуладзе и я) летали в Нью-Йорк на выступление Горбачева на Генеральной Ассамблее ООН. Мне его речь понравилась, но я сидел и думал: «Ты ошибаешься! Ты не сможешь контролировать процесс, власть из своих рук ты уже выпустил!» Чувствовалось, что Горбачев очень хочет провести реформы, но сам он с этими реформами не справится.

Михаил Сергеевич приезжал в Литву, когда мы еще не были независимыми. Нас пригласили послушать его выступление. Один из наших профессоров выступил с ответной репликой, смысл которой сводился к следующему: «Мы хотим получить независимость». Горбачев даже не понял, о чем речь идет. «Так вы хотите независимость?» — переспросил он. И весь зал, а там было человек 500, хором ответил: «Да!» Он заметил меня и спросил: «Донатас Юозович, и вы за независимость?» Я кивнул в ответ.

Горбачев под свободой понимал лишь свободу идеологическую, что он ослабит влияние КПСС — и все будут довольны. Видимо, он просто был плохо информирован о том, что происходит в стране. Насколько глубоко это нежелание жить вместе.

— А вы сейчас с вашими друзьями из других Прибалтийских республик на каком языке говорите?

— На русском. Наше поколение, наши дети еще говорят по-русски. А вот внуки уже говорят по-английски. Моя младшая внучка по-русски даже поздороваться не может. Новому поколению литовцев почему-то оказалась ближе Америка.

Лучшие недели

Успех ресторанного бизнеса Посетило:114111

Александр Ягубкин. Биография Посетило:16906

Всякий человек способен прожить более ста лет Посетило:11338