«Чехова я люблю не так сильно, как Катрин Денев»

В интервью «Новым Известиям» актриса и режиссер Фанни АРДАН рассказала о том, почему она обратилась к цыганской теме, а также почему считает свободу выше всех ценностей.

– В Киеве вы побывали со своим давним партнером Жераром Депардье, с которым играли супругов в драме «Натали». Наверняка можете себе представить – каково это быть женой Депардье?

– Женой вообще быть нелегко. Хотя если мужчина хороший партнер, а Депардье великий партнер, то это качество может скрасить многие его недостатки. Моя героиня в фильме «Натали», понимая, что муж стал любить ее меньше и реже, не сдается. Более того, чтобы вернуть былую нежность, она вступает на те дороги, которые, мягко говоря, запутанны. В финале она понимает, что можно было проделать и более короткий путь к сердцу своего мужа, но она предпочла идти по линии наибольшего риска. Как бы я поступила на ее месте? У французов есть поговорка: «Лучше попробовать и сожалеть, чем сожалеть, что не попробовал». Я предпочитаю попробовать.

– А как отличить хорошего партнера от плохого?

– Хороший партнер – это тот, кто во время игры смотрит на тебя по-настоящему. То есть не играет в любовь, а действительно любит. Актрисе необходимо, чтобы мужчина на нее смотрел, что называется, в оба глаза. Если кто-то на тебя вот так смотрит, тогда ты забываешь о камере, о роли, о выдуманной истории, а попадаешь в настоящую жизнь. Мои партнеры, с которыми мне очень везло, а это и Депардье, и Трентиньян, и Делон, и Бельмондо, в полной мере обладают этой уникальной способностью – видеть женщину, а не только себя.

– Катрин Денев, с которой вы так страстно целовались в фильме «Восемь женщин», в одном из интервью сказала, что из всех актрис мира она восхищается Мэрилин Монро. А у вас есть идеал актрисы?

– У меня нет идеалов, что, как мне кажется, правильно. Я всегда восхищаюсь лишь той актрисой, которая в последний раз подарила мне самую сильную эмоцию, а это может быть как молодая девочка, так и знаменитость. Сперва я получала сильные эмоции от звезды 40-х годов Даниэль Дарье, затем от Эммануэль Беар и, конечно, от Катрин Денев. Поцелуй с Катрин в фильме Озона «Восемь женщин» – это очень яркий момент. Не боюсь быть превратно понятой, но мне понравилось целоваться с Катрин Денев.

– У мадемуазель Денев самая любимая пьеса в мировой драматургии – «Вишневый сад» Чехова. Вы однажды сыграли в фильме «Страх и любовь» по Чехову. Вы тоже питаете слабость к Чехову?

Лучшие дня

Кто придумал анастезию? Посетило:13431

Юрий Войнов. Биография Посетило:9464

Франциско Доминго Хоаким: Рот до ушей Посетило:7320

– У меня нет любимой русской пьесы, и Чехова я люблю не так сильно, как Катрин Денев. Правда, есть любимый роман, который я перечитываю каждые десять лет, – это «Идиот» Достоевского. Вот в нем сосредоточено все, что мне нужно, и даже больше. Сколько себя помню, всегда мечтала сыграть Настасью Филипповну. Впрочем, вся жизнь актера – это одна большая мечта.

– Актриса Марина Зудина, которая играет в «Табакерке» Настасью Филипповну, не считает свою героиню роковой. Для нее она пропащая, нездоровая, бесноватая… Кто из ваших героинь – женщина роковая, мистическая?

– Где-то я слышала, что у французов и у русских разное понимание смысла слов – рок, фатум, судьба… Может, Настасья Филипповна и не роковая? Но она при всем своем положении – свободная душой. Каждый из нас делает выбор между безопасностью и свободой. Так вот Настасья Филипповна выбрала свободу, и этим она мне дорога и близка. А вот роковая, а точнее, мистическая героиня, которую я сыграла, это женщина-пастор в фильме Алена Рене «Любовь до смерти». Я играла женщину ясную умом и душой, цельную, напрочь лишенную эгоизма, то есть полную мою противоположность. Этот образ оставил во мне большой след.

– Актриса должна уметь подчиняться?

– Дело в том, что актеры никогда не говорят правду – какие они в жизни и как работают над образом. Но я никогда не скрывала того, что принадлежу к покорному типу актрис, охотно идущих за режиссером. Я заходила в мир режиссера и потом погружалась и в него, и в свой персонаж. Все, что мне оставалось, так это слушать, нюхать и смотреть. Это не подчинение чужой воле, а вхождение в нее. Тогда как режиссеру намного сложнее, чем актрисе. Нужно все контролировать и при этом понимать, что как только ты взял камеру и сказал: «Начали», картина будет жить своей жизнью и ничего изменить в ней ты уже не можешь. А поскольку по своей натуре я очень властная, то не позволяю актерам, которые снимаются в моих фильмах, выходить из-под контроля.

– Властный характер унаследовали от отца-офицера?

– У меня были замечательные родители и очень счастливое детство. Я не чувствовала никакой власти со стороны родителей и гнета, а была абсолютно свободной. В атмосфере свободы я воспитываю своих дочерей.

– В детстве вам посчастливилось дружить с кинозвездой и принцессой Монако Грейс Келли. Часто ли вы вспоминаете Грейс? Не хотели бы поставить фильм о ее жизни?

– Фильм о Грейс – нет, нет, нет. Она больше чем актриса, больше чем женщина и больше чем историческая личность. Она звезда, которая светит на небе, и светит для каждого индивидуально. В свое время эта звезда спустилась на Землю, озарила ее своим светом и вновь поднялась высоко-высоко. Я не могу сказать, что дружила с Грейс, потому что в момент нашего с ней общения я была девочкой, а она знаменитой женщиной и нас разделяло время. Помню, что я находила Грейс очень красивой, скромной и таинственной. Но мы с Грейс Келли очень разные, можно сказать, прямые противоположности.

– Грейс Келли предпочла личной свободе монархический брак, то есть золотую клетку. Тогда как вы никогда не были замужем официально. Это ваша позиция – любовь без брачных уз?

– Сейчас я уже смущаюсь, когда меня спрашивают о замужестве и вообще – о мужчинах. Повторяю одну фразу: «Я сожалею». У меня есть дочери, которые не пошли по моим стопам и которые меня учат несколько иному взгляду на любовь, на мужчин и на жизнь. Свобода – это когда человек в любую минуту настолько независим, что может быть готов на любые перемены в жизни. К сожалению, мы живем в мире, в котором каждый человек должен лечь в свой ящик и стараться оттуда не вылезать без особой надобности. Вот цыгане – они другие! Эти люди – едут, едут, часто – не ведая куда, и их везде гонят, но они не могут сидеть в этом ящике. Я тоже готова поехать. Эх, дороги, пыль да туман…

– Как появилась идея снять короткометражный фильм о судьбе цыган в Европе?

– Мне предложили, как и другим начинающим режиссерам, снять небольшой фильм о толерантности. Все говорят о политической толерантности, и от этого уже никому ни горячо ни холодно. И тогда я подумала сделать картину о человеческой толерантности, о терпимости людей друг к другу. Когда человек свободен, он уважает свободу других. Вы когда-нибудь видели, чтобы цыгане кого-то осуждали, навязывали свое мнение? Для меня пример цыган, живущих в Европе, – это пример последней свободной общины, последней ниточки свободной воли и беспричинной дружбы.

– Вы довольны своим фильмом?

– Я никогда не бываю довольна собой – ни в кино, ни в театре, ни в жизни. Каждая роль, фильм – это черновик для новой работы. Если будет возможность переделать, исправить, изменить, внести что-то новое, я с радостью пойду на это. Самодовольство и успокоенность – это конец всему. Кстати, еще лучше я смогла это понять, когда работала над ролью Марии Каллас.

– До сих пор ходят легенды о том, как Франко Дзеффирелли где-то вас увидел случайно и сразу решил, что вы – вылитая Мария Каллас…

– Нет, это миф. На самом деле я сама пришла к Франко показаться на роль Каллас и долго ждала маэстро в гостиной. Стояла молча, рассматривая картину на стене, и вдруг неожиданно услышала голос Дзеффирелли. Позднее он сказал, что его покорила моя спина, точнее, ее изгиб. Вот и вся легенда.

– А чем вы покорили маэстро Владимира Спивакова, который пригласил вас на роль Жанны д’Арк?

– Впервые Владимир увидел меня на сцене театра, где я играла с Депардье. Потом Спиваков рассказал, что я покорила его своей простотой и любознательностью, что задавала ему много вопросов о Жанне д’Арк, инквизиции, отличии православной церкви от католической.

– Вам нравится играть исторических героинь?

– Исторические фильмы – это возможность рассказать большую историю. Все, что меня интересует в искусстве, – это человеческая душа независимо от того, кому она принадлежит – реальной героине Жанне д’Арк или, например, Кэтрин в фильме Озона «Натали». Кэтрин в каком-то смысле очень похожа на Жанну д’Арк, только Кэтрин боролась за свою любовь, а Жанна – за Францию. Мне ближе Жанна д’Арк, как ближе античная трагедия, чем современная мелодрама. Меня с детства впечатляли именно трагедии, причем античные...

Ваше имя (*):
E-mail (*):
Website

Заголовок (*)
Ваш комментарий (*):
Я не робот...

Лучшие недели

Трагедия художника Посетило:13592

Василий Алексеев. 79 мировых рекордов Посетило:28496

Фредди Меркьюри: Великий притворщик Посетило:9707